– Предвечный не просто так послал нам тебя, неисповедимы его пути и помыслы, но я увидел – в кромешной тьме зажглась звезда надежды, – заунывно пробормотал пастырь, словно погружаясь в транс. – Благословение – вот оно, приди и возьми. Тот, кто не убоится, достоин вечности…
– Начинайте уже, – поторопила его Вероника.
Песня, больше напоминающая стон, зародилась в толпе прихожан, набрала силу. Люди мычали, не размыкая губ, слегка покачиваясь, вены на шеях взбухли.
Пастырь вышел из зала ненадолго, вернулся со свертком. Он аккуратно развернул его на столе рядом с Эльзой: шприцы, иглы, бинты, антисептик. Он взял шприц, похлопав Эльзу по внутренней стороне сгиба локтя, вонзил иглу.
– Кто-нибудь! – закричала она. – На помощь!
– Я не могу попасть в вену, – пожаловался пастырь, втыкая иглу снова.
Вероника фыркнула, забрала нож у одного из мужчин и, взмахнув им, рассекла руку Эльзы от локтя до запястья. Эльза взвыла, и густая кровь заструилась по белой коже.
– Мы теряем драгоценные капли благословения! – воскликнул пастырь, губами прижался к ране на руке Эльзы, пачкая лицо в крови. Один из прислужников протянул миску для подаяний. Пастырь подставил ее, и кровь закапала о металлическое донышко.
– Смотрите, рана затягивается! – воскликнула Вероника. Она снова провела ножом по руке, расширила лезвием края раны.
– За что? – Слезы хлынули из глаз Эльзы. – Мы ведь дружили, Вероника! Мы сидели за одной партой пять лет!
– Да, спасибо, кстати, за все те контрольные, что я у тебя списала. Знаешь, ты сама виновата, сама это спровоцировала, – сказала она, ковыряясь ножом в руке Эльзы. – Надо было выпить человеческую кровь давным-давно. А ты все тянула, шлялась с медведем…
– Брун! – воскликнула Эльза. – Что с ним?
– Нельзя же быть такой дурой, – пожурила ее Вероника. – Ты вот-вот умрешь, а думаешь о каком-то животном.
Эльза отчаянно затрепыхалась на столе. Ободрав кожу, выдернула руку из петли, выбила миску, и та с грохотом опрокинулась. Кровь расплескалась по полу.
– Держи крепче! – заорала Вероника. Песня-стон зазвучала громче, завибрировала под каменными сводами. Прислужники придавили Эльзу, снова вдели руку в петлю. Эльза оскалилась, выгнулась, едва не цапнув одного за горло.
– Прочь! – закричал пастырь. – Если она обернется, для нас путь закроется!
– А сейчас мы начнем снова, – сказала Вероника, разглядывая порез, который почти затянулся. – И только попробуй повторить этот фокус – я тебе глаз вырежу! Вдруг новый вырастет, хочешь проверить?
Она помахала ножом возле лица Эльзы, та отвернулась, зажмурилась.
– Помогите, – прошептала она.
Двери вдруг загрохотали, утробный рев прорвался с улицы, пронесся по церкви, всколыхнув пламя свечей. Мычание прихожан оборвалось.