– Я тебя разбужу, – неуверенно ответила Эльза.
– А если не получится? Подними руки повыше, локти не растопыривай.
Она ударила снова.
– Очень плохо, – сказал Брун. – Я почти не почувствовал. Представь на моем месте ту сочную цыпочку, что увела твоего дохляка.
Эльза помрачнела, ударила снова.
– Получше, но все равно слабо, – оценил Брун. – Давай, представь, что я тот самый упырь.
Губы Эльзы дрогнули, глаза превратились в щелки, она ударила, другой рукой, и еще, Брун шагнул назад. Снежный наст провалился под его весом, он взмахнул рукой, удерживая равновесие, и Эльза отлетела от случайного удара, опрокинулась на спину.
– Ты в порядке? – Он кинулся к ней. – Я случайно!
Она села, прижала руку к рассеченной губе, недоуменно посмотрела на кровь на своих пальцах. Глаза стремительно потемнели так, что не стало видно зрачка, губа вздернулась, клыки выдвинулись вперед.
– Только не глотай кровь! – воскликнул Брун. Он схватил ее, перевернул, как куклу, поставив на четвереньки, сгреб волосы в жменю. – Слышишь? Не глотай! Выплевывай!
Кровь капала, впитываясь в белый наст. Брун набрал снег свободной рукой, прижал к ее губе. Эльза хрипло дышала, ее руки задрожали, едва не подкосились. Брун выбросил пропитанный кровью снежок, зачерпнул еще горсть. – Дыши спокойнее! – Брун глубоко вдохнул, выдохнул. – Вместе со мной.
Эльза сипло втягивала воздух, выдыхала.
– Ты как? Я правда не нарочно.
– Брун… – ее голос сорвался. – А вдруг я уже обратилась? – прошептала Эльза. – Как понять?
Брун положил руку ей на грудь, и она возмущенно оттолкнула его.
– Чего ты меня лапаешь?!
– Я проверял, бьется ли сердце, – пояснил Брун.
– И как? – Она села на снег, пригладила растрепавшиеся волосы, досадливо поморщившись, потрогала рассеченную губу. Кровь уже не текла.
– Бьется, – ответил Брун. – И в целом там… все хорошо.
Эльза возмущенно фыркнула, встала, отряхнула снег с пальто и села в машину, хлопнув дверцей так, что с дерева сорвалась стайка перепуганных воробьев. Брун вздохнул и тоже пошел в машину.