В результате открытия вис-волн, владение которыми позволяло создавать заклинания, общество разделилось на две части: "видящих" (висоратов) и "слепых". Эва "слепая", но волей отца (высокопоставленного чиновника) она оторвана от матери и тех кому она была дорога. Заключив договор с отцом, что окончит институт с висорическим уклоном и взамен получит адрес матери, она переводится в столичный ВУЗ. Но по издевке судьбы Эва попадает в должники к местной звезде Мэлу. Сможет ли выжить тихая серая мышка среди ярких представителей висоратских семей? Сможет ли сохранить свой секрет? И так ли она безобидна как кажется? Мир романа достаточно жесток. Но в повествовании есть и юмор, и ирония. Все герои очень живые, яркие.
Блэки Хол
Предновогодье. Внутренние связи
Это мог быть затяжной пролог
В летний солнечный день, перевернувший всю его дальнейшую жизнь, Кирилл был несколько удивлен, узнав, что вызван для беседы ко второму секретарю министерства образования.
— Семут, я знаю вас как умного и здравомыслящего человека. Наши контакты в комиссии по науке позволяют думать, что мы найдем общий язык и по другому щекотливому вопросу, — после приветствия перешел к делу Волеровский, взмахом руки предложив гостю располагаться в кресле. Сам он устроился в соседнем, и, откинувшись на кожаную спинку, заложил ногу на ногу. Однако расслабленная поза Волеровского не смогла обмануть Кирилла: второй секретарь был напряжен и долго раздумывал, прежде чем вызвать его к себе.
Тон и слова, с которых начал разговор хозяин кабинета, взбудоражили Семута, но он не подал виду, что заинтригован.
— Рассчитываю на приватность разговора, — продолжил Волеровский, дернув носком начищенных туфель — единственный признак того, что второй секретарь нервничал.
— Несомненно, — подтвердил Кирилл, — можете быть уверены, сказанное здесь останется между нами.
Волеровский кивнул и замолчал, а Семут с интересом ждал. Второй секретарь был старше Кирилла на двенадцать лет и успел пройти неплохую школу политических интриг. Его карьера росла медленно, но к большему он и не стремился или делал вид, что ему достаточно имеющихся регалий.
Кирилл Семут знал Волеровского как принципиального и прямолинейного человека, а схлестнувшись с ним пару раз в дебатах, понял, что за открытой и располагающей к себе внешностью скрывался незаурядный ум, жестокий и изворотливый. Несмотря на разницу в возрасте и на работу в разных министерствах, Семуту и Волеровскому удалось найти общий язык, что позволило проталкивать в законопроектах нужные им обоим интересы.
— Обстоятельства складываются таким образом, что малейшее промедление может в скором времени привести к политическому коллапсу в стране, — как обухом по голове выдал Волеровский.
— Не совсем понимаю, о чем речь, Эогений Михайлович, — ответил вежливо Семут. — В нашем министерстве спокойно, причин для паники нет.
— Пока спокойно, — прервал Волеровский. — Что вы знаете о висорике?
Семут улыбнулся:
— Вот вы о чем. Да, в исследовательском институте есть отдел, который занимается анализом данных и проводит научные разработки по висорике, но изыскания ведутся на любительском уровне и похожи на аферу чистой воды. В следующем году запланировано уменьшение инвестиций по данному направлению.
— На вашем месте, Кирилл, я бы не спешил с выводами, — Волеровский мог позволить обращаться к Семуту по имени, и тот закрывал глаза на его фамильярность, — и хочу сказать, что правительство обратило самое пристальное внимание на это научное направление. Мы давно прощупываем почву и собираем по крупицам необходимую информацию.
Кирилла насторожила многозначительность местоимения "мы". Значило ли это, что за Волеровским стояли люди, занимающие более высокое положение, чем он сам? Сколько их, и насколько они могущественны?
Раздумывая, он промолчал. Собеседник истолковал молчание по-своему:
ebooksa