– А-а-а! – заорала я в ужасе.
Наверное, это у меня от переохлаждения все-таки температура поднялась. Редкость для эльфов, но мало ли. Теперь вот бред начался.
Сначала я пощипала себя за руку, почти до синяков. Больно! Потом попыталась оттереть татуировку пальцами. И все это под укоризненно-насмешливым взглядом Хама.
– Нет, нет, нет! – шептала, тряся рукой в слабой надежде, что она оторвется и убежит подальше.
– Ну все, Цветочек, мне обидно вообще-то!
Я вскинула на него взгляд, который репетировала перед зеркалом для особо строптивых адептов. И, кажется, Хам несколько проникся. По крайней мере улыбаться перестал и спросил:
– Ты правда ничего не помнишь?
– Я точно не помню, чтобы давала согласие на брак.
– Ты сама сказала, что моя.
Хмуро уставилась на самодовольную рожу высшего. Потом кое-что вспомнила:
– Ты сам спросил, что эльфы говорят в таких случаях! О браке речи не было.
Потом ощутила, как глаза просто округляются до размеров блюдец, и прошептала:
– Да ты воспользовался моим… моим… моей…
– Страстью, да? – подсказал Хам, чуть подаваясь вперед.
Ласково погладил меня по щеке, но тут же вынужден был торопливо отдернуть ее. Мои зубы клацнули буквально в миллиметре от цели.
– Дэрин, не смешно. Что за выходки?
– Выходки? Вот это – выходка! – Я потрясла зло-счастной татуировкой. – А у меня попытки не сойти с ума! Дева Лесная, за что?! В каком месте я провинилась, а? Это мне за то, что я в детстве с уроков сбегала? Или за отвергнутых поклонников? О-о-о-о-о-о!
Бессильно откинулась на подушки и сильно пожелала оказаться опять в Академии. Там можно забаррикадироваться в комнате и позвать на помощь адептов.
– Все, прекрати!
Хам навис надо мной и явно собрался поцеловать. Я успела выставить между нами подушку, так что высший в итоге ткнулся в нее и глухо зарычал. А мне удалось ужом выскользнуть из кровати. Правда, одеяло пришлось оставить и схватить вторую подушку. Ею я кое-как прикрылась и проговорила: