— То есть, генерал?
— Оно и раньше было, а в последнее время особенно часто его величество покойного короля вспоминают, сожалеют, что оставил нас так рано. А еще принцессу Амаджию, прабабушку ее величества королевы Кристины часто стали всуе поминать.
Ох-х… Принцесса Амаджия, как и Крис, оказалась единственной наследницей трона, но если Крис короновалась и приняла на себя ответственность за свою страну и свой народ, то принцесса Амаджия пошла иным путем. Она, даже не дождавшись окончания траура, вышла замуж. Свадьба вошла в историю как Погребальная: ее высочество прибыла на собственное бракосочетание не в традиционном снежно-белом платье, а в глухом черном, в том самом, в котором она присутствовала на официальной части похоронного ритуала. На трон взошел супруг…
От Кристины ждут того же? Ждут, что она отдаст власть невесть кому? Я знал, что подобный бред время от времени всплывает в сплетнях, но не думал, что зараза поразила армию, высший командный состав.
Скверно дело…
— Увеличение количества бесплатных больниц, постоянные проверки приютов, урезание некоторых офицерских привилегий… Шепчутся, что в руках власти теперь не меч и щит, а соска и детская присыпка.
Шрядь!
— Чего уж, я в таких разговорах сам пару раз отметился. Но я языком молол не по злобе, а по скудоумию, чего перед собой-то кривить, старому дураку, — генерал досадливо пошевелил усами. — А есть другие беседы, вдумчивые. Сегодня ты за страну переживаешь, а завтра тебе предлагают страну защитить. И поддержать… спасительный брак ее величества. С достойным кандидатом. Из старого рода, надежного.
— Генерал, вы намекаете, что армия…
Он покачал головой.
— Лорд Крайчестер, хотите судите, хотите милуйте. Вот я перед вами говорю как есть. Старый пень. Где моя голова была? Офицеры больше слушают, чем всерьез поддакивают. Воду мутят трое-четверо. Но если кинут клич на защиту Отечества — армия встанет. А за что, почему — в толпе и неразберихе пойди пойми… Смута до добра не доведет. А уж если такие дела пошли, что детей в рабство чуть ли не открыто продают, а меня шантажируют жизнью дочери…
— А вот об этом подробнее! — я прямо подался к нему через стол, впиваясь взглядом в серые усталые глаза.
— Затем и пришел, — генерал подобрался и, наконец, кратко, четко, по-военному начал докладывать, как пропала его Сананта, прямо из школы. Как он метался в ужасе, поднял на ноги всех, кого мог, но ребенок словно растворился без следа. И как три дня назад к нему обратился один из сослуживцев со странным намеком на то, что есть некие сочувствующие горю люди, готовые помочь. Нет, никаких денег и никаких преступлений от генерала не потребовали. Всего лишь обещание поддержать правое дело в нужный момент. И тогда через тридцать — сорок дней, а именно столько таинственным доброжелателям, дескать, нужно на то, чтобы по своим каналам найти и спасти девочку, Сананта вернется домой живая и здоровая.
Я сжал виски. Шрядь… Все хуже, чем я думал. Ребенка готовились вывезти в Фарру, несмотря на обещание вернуть отцу. Тридцать — сорок дней… Учитывая дорогу туда и обратно, примерно столько времени надо опытному магу-дрессировщику для того, чтобы полностью сломать волю человека, стереть личность и затем восстановить ее в том виде, в каком надо поводырю.
Сананту собирались сделать покорной куклой и использовать дважды — получить лояльность ее отца и затем вернуть идеального шпиона в королевство. Никто не заподозрит маленькую девочку, вхожую в самые знатные дома королевства…
— Я могу услышать имена всех этих людей? И тех, кто разговоры ведет, и «доброжелателей»?
— Ха! Весь список, лорд Крайчестер. Все имена, включая мое собственное. Только, сдается мне, после такого громкого скандала в порту с фарранским судном их и след простыл…
— Ничего, господин генерал, — я очень недобро улыбнулся. — Простывшие следы — это моя профессия.
— Правильный ты мужик, Край, а я, осел старый, наслушался дурнятины про ищеек да королевских подкаблучников, — выдал на прощание Альмус и пожал мне руку. — Я по-простому скажу: в бою оно некогда титулами да «выками» разбрасываться. А сейчас бой у нас, не сомневайся. Помощь нужна будет — я весь твой. А за мной армия встанет, есть еще порох в пороховницах.
Сведениями генерал поделился настолько щедро, что я ими чуть не захлебнулся. Но привычка сосредотачиваться и раскладывать дела по полочкам сработала безукоризненно, и скоро Комитет заработал как хорошо смазанный часовой механизм. По этажам забегали курьеры и следователи, арестантов одного за другим таскали на допросы, протоколировали, сверяли, анализировали, устраивали очные ставки. И все эти сведения полноводными реками стекались на мой стол, постепенно вырисовывая довольно жуткую картинку.