— Сдавайтесь Хамада-сан, — громко повторил я, хорошо слыша при этом только левым ухом. — У Вас нет шансов победить.
Невысокий мужчина, телосложением напоминающий юношу, сидел недалеко от воронки. Он что-то сказал, но я не расслышал из-за шума дождя. Но, догадываюсь, что именно. Если император Тайсе приказал ему сражаться, то он выполнит этот приказ или умрёт. Сдаться в плен — это позор. Из всей японской аристократии он был последним, с кем бы я хотел драться. Почему именно он?
«Теряешь время, — пришла мысль. — Сейчас он придёт в себя и даже при поддержке Джима будет непросто справиться. Давай, ты же хотел испытать «его» именно против кинетика».
Рука сама потянулась к поясу, где в закрытом чехле для ножа лежал боевой стержень. Я вытер грязную ладонь о костюм, отщёлкнул зажимы. Металлический стержень едва не обжёг. Он казался тяжёлым, урони и скроется под слоем грязи, уйдя вглубь на пару метров.
«Видишь, что выхода нет, к чему промедление? — давил внутренний голос. — Хочешь рыдать над телом друзей, до кого он сможет дотянуться, пока ты колеблешься?»
— Чёрт! — сквозь зубы прорычал я.
Хамада Иоши копил силу, или собираясь применить особый удар, или рассчитывая на долгое противостояние. Бросил короткий взгляд в сторону возвышенности дороги, куда выбрался Джим. Крупного американца было хорошо видно.
— Чёрт! — в сердцах прокричал я, побежав к нему навстречу, разгоняя тело. Размытой тенью, метнулся ко всё ещё сидящему на земле мужчине.
Он вскинул руку, ударяя в меня невидимой стеной, которая должна была отбросить на пару десятков метров. У Таисии подобный удар получался значительно хуже, но даже так она отправляла меня в долгий и головокружительный полёт. Я врезался в стену, ударяя по ней заострённым концом стержня и к нашему обоюдному удивлению, пробил. Она лишь немного замедлила мой рывок и для второго удара у Хамады не было времени. Я же обрушил на голову японца кулак, стараясь не думать, какую тяжесть он сейчас несёт.
Остановившись и набрав полную грудь сырого воздуха, я от злости заорал так, что меня должны были услышать у аэродрома. И словно дожидаясь именно этого, с той стороны загрохотало. Отдалённо и глухо.
— Связь! — сказал я, приложив палец к уху. — Сообщите, что с диверсантами мы разобрались. Идём в сторону залива.
После небольшого сражения я был покрыт грязью и листьями с ног до головы. Немного поколебавшись, зашагал к дороге, взобрался по насыпи. Сверху на перепаханное и обгорелое поле боя открывался отличный вид.
— Уверен, что нам надо к заливу? — спросил Василий. — Если там сейчас работает корабельная артиллерия, это может быть опасно. Всё, что от нас зависело, мы сделали. Можно уйти на север к Курильску. Слышишь, как гремит?
— Джим? — спросил я.
— Решай, — сказал американец. Его немного подкоптило, но даже волосы не опалило.
— На востоке берег длинный, там пехоту можно высадить где угодно, — сказал Василий. — Не везде танкам места хватит, но люди пройдут. Если сейчас начнут, то с юга к Буревестнику выйдет пара тысяч человек. И точно так же с северной стороны залива. А дорога к Курильску одна, не пройдём сейчас, застрянем.
— Связь! — к нам подошёл помощник Ливио, отвечающий за связь, протянул мне трубку.
— Наёмник на связи, — сказал я.
— Буревестник на связи, — послышался знакомый голос капитана, затем небольшая пауза и голос генерала. — Берег держим пока снаряды есть. Нужна помощь у Горячих Ключей. По дороге от залива прорвался десантный катер на воздушной подушке. Должно быть, мастер…
Звук ненадолго прервался, так как послышался оглушительный взрыв. Я услышал его сначала по связи, а потом он донёсся с востока.