Ты будешь авантюристом!

— Час назад мы въехали в баронство Лайне, — подошла к наставнику Атэнаис. — Это баронство, соседствующее с проклятым графством. А в последнем полно нежити. Там даже боятся жить гоблины.

Санчо побледнел.

Нежить — он никогда не видел её. Но в историях, которые говорили друг другу мальчишки, постоянно фигурировали бродящие мертвецы, ужасные приведения и ожившие трупы. И тому, кто с ними встречался, ничего хорошего ждать не следовало.

— И поэтому я не боюсь, что на вас нападут гоблины, — улыбнулся наставник.

— Здесь, правда, нет гоблинов? — дрожал ученик.

— Да.

С души Санчо свалился камень.

— А как же нежить? — Атэнаис смотрела по сторонам.

— Я думаю, вы легко справитесь с парочкой оживших трупов, — усмехнулся Элдри. — Особенно Лили. Ну, я пошёл.

Он быстрым шагом рванулся вперёд, и полетел по старой брусчатке, сделанной ещё до великой гражданской войны магов.

Санчо дрожал. Но не от холода, а от страха. Воображение рисовало новых чудовищ, от которых леденело всё внутри. И без этого страха его настроение было пронизано болью и отчаяньем: ему пришлось пройти сегодня километров двадцать, и ноги просто разрывались от боли, а мозоли кровоточили; и ещё он так неудачно порвал свои и без того дырявые штаны, когда слазил вчера с дерева, так, что теперь у него на заднице была треугольная дырка — ничто из этого не добавляла ему боевого духа, а снижало его до самого дна.

А если бы он сидел дома, то всё было бы хорошо! В обед он бы сегодня ел заварные пирожные с чаем. К ним бы пришёл сапожник, возможно со своей дочкой. Санчо был бы счастлив. Он бы брал пухленькими пальчиками пузатые пирожные и отправлял себе в рот, а затем запивал ароматным чаем с чабрецом. Он месяц ждал этих пирожных, и теперь бы вкусил их сладость.

Как бы было бы хорошо.

Всё было бы просто прекрасно. Мир был просто чудесен. Но нет, Санчо не дома, и в это воскресенье он так и не попробует пирожных бабушки. Тех, которых он ждал целый месяц. Которые так любил.

— Мои бедные ноги! — вырвалось у него, и он сел на обочину, смотря на мутную воду болота.

— Сколько можно! — закричала Атэнаис, смотря на его спину. — Сколько можно ныть. Или ты думаешь, что другим не трудно? Или, по-твоему, благородным девушкам приятно таскаться по трактирам и пешком идти по заброшенным дорогам, смотря параллельно за старым ослом?

Санчо обернулся.

— Я…

— Мы бы никогда не были в одной команде, если бы не обстоятельства. А так, пожалуйста, избавь нас от своего нытья. Оставался бы ты в трактире, сославшись на болезнь. А потом бы вернулся в город! И избавил бы нас от своего присутствия. Я всё путешествие не услышала от тебя ни одного слова, кроме вечных недовольств.

На глазах Санчо показались слёзы.