Кардинал Блэк

Лицо Лиллехорна оставалось непроницаемым.

— Продолжай, — попросил он, понимая, что Нэк наслаждается затянувшейся тишиной, полной предвкушения.

Нэк кивнул и снова начал читать с запинками:

— «До нашего вни… внимания дошла инфо… информа-ция, что так называемые судебные чиновники… нашего великого города… закрыли глаза на не… несколько преступлений, большинство из которых могли бы вас шо… шо-ки-ро-вать. Последним из них стало… мас… массовое убийство…»

— А ну дай сюда! — Лиллехорн почти вырвал газету из лап Нэка. Он повернул ее так, чтобы благоприятный свет настенного фонаря хорошо освещал текст, и принялся читать вслух: «Массовое убийство в Уайтчепеле. Две недели назад произошло нападение на девушек и юношей, известных своей причастностью к группе под названием «Черноглазое Семейство». Об этой резне подробно рассказывалось в наших предыдущих выпусках. И хотя мы, конечно же, не потворствуем деятельности подобных групп, само по себе преступление законников Лондона заключается в том, что это особенно ужасное, словно благословленное демонами, массовое убийство было попросту проигнорировано. В наши дни убийства среди подобных групп становятся обыденностью — но вовсе не благодаря нашим чиновникам, которые, похоже, напуганы этими организациями не меньше обычных жителей. При этом некоторые представители теневой жизни Лондона даже используют эти группы в своих злых целях». — Лиллехорн поморщился, однако продолжил читать: — «И да, мы осмелимся назвать их имена, среди которых Профессор Фэлл, полковник Файбс и Маккавей ДиКей. Как знать, какое бесчеловечное зло против нашего общества замышляется прямо сейчас, воодушевленное невниманием — можно смело сказать пренебрежением — наших ТАК НАЗЫВАЕМЫХ служителей закона».

Нэк улучил этот момент, чтобы прочистить горло и издать неясный звук. Лиллехорн воспринял это как насмешку и бросил быстрый пронзительный взгляд своих темных глаз на Нэка. Тот притворился, будто рассматривает какое-то несуществующее пятно на своих ногтях.

— Угомонись, — строго сказал Лиллехорн, после чего вернулся к последнему абзацу этого отвратительного публичного послания: — «Поэтому наша газета больше не стремится побудить этих спящих законников к действию. Вместо этого мы хотим поощрить рядовых законопослушных трудящихся граждан этого великого города. Если вы готовы действовать, можете в случае необходимости брать Олд Бейли штурмом, чтобы вырвать этих высокооплачиваемых троглодитов из их сна! Мы предлагаем жителям объединиться и потребовать свершения правосудия! Или пусть наш Парламент собственноручно полностью вычистит этот чиновничий улей, освободит засидевшихся лентяев от их постов, сбросит их с постелей и пнет их прочь, чтобы они более не оккупировали Олд Бейли. Государство не обязано платить им за работу, которая не выполняется! С уважением, лорд Паффери».

— Как вам это? — спросил грузный джентльмен за соседним столом, склонивший голову в сторону Лиллехорна, чтобы послушать, как он читает, хотя его собственная копия «Булавки» была разложена прямо на столе. — Сильные слова, а? И вовремя, я бы сказал. Что вы думаете?

Лицо Лиллехорна задрожало, словно ему дали оплеуху. Челюсти плотно сжались. Он почувствовал на себе взгляд Нэка: тот наблюдал за ним, словно грязный хищный кот за извивающейся пойманной мышью.

Лиллехорн клацнул зубами.

— Я тоже думаю… что весьма вовремя, — ответил он, и мужчина кивнул, вернувшись к своей «Булавке». Он нарочито ткнул пальцем в какое-то место в тексте, будто собирался что-то уточнить. Однако вопросов не последовало, и он вернулся к кофе и к разговору, который вел со своим соседом.

— Ничего не говори, — прошипел Лиллехорн Нэку, прежде чем его паршивый рот исторг хоть слово. Нэк демонстративно сделал глоток кофе, издав шум похожий на звон волочащейся по мокрому каменному полу цепи. — Ну… — продолжил Лиллехорн, старательно понизив голос после паузы, во время которой он расправил плечи и поднял подбородок так высоко, что тот стал указывать в потолок. — Теперь я знаю, почему главный констебль Паттерсон пребывал в столь мрачном настроении сегодня днем. Должно быть, он купил «Булавку» раньше, и та больно его уколола. Но констебли же не могут быть везде! К тому же… в Уайтчепеле их ненавидят! Последний из нас, кто побывал там, был найден избитым до смерти. Его затолкали в бочку с дождевой водой. Чего же тогда ждут люди? Какой может быть закон, если жители этого района сами не хотят порядка и борются с ним? Согласен… да, эта резня была ужасной… выколотые глаза в бутылке… и дьявольские кресты на лбу… да, можно сказать, что это действо было вдохновлено демонами, но мы, будучи людьми закона, не боимся иметь дело с такими преступниками! Вопрос лишь в том, как выкурить их из норы! Нет, мы не боимся их! Ничуть! И со стороны лорда Паффери нечестно утверждать эту ложь! — Лиллехорн сделал лихорадочный глоток и осушил чашку. — Ложь! — прошипел он Нэку через стол. — Ты слышишь? Это абсолютная ложь!

— Я слышу, — ответил Нэк тихим голосом. — Но я, черт побери, не собираюсь лезть на рожон и выкуривать кого бы то ни было из нор. — Он помедлил и предпочел уточнить: — Я ведь всего лишь новичок.

— К черту это все! — Лиллехорн начал яростно комкать газету и вдруг наткнулся на нечто, зацепившее его взгляд. — В этой газете только одна колонка достойна прочтения! Прогноз погоды предсказывает, что нас ждет сезон штормов. Ха! Как будто можно ожидать летнего зноя зимой. И кто только мог сделать такой прогноз? Лорд Паффери, должно быть, взял на себя эту задачу, как и задачу по подстрекательству Парламента к тому, чтобы снять главного констебля с поста. И меня это, разумеется, тоже зацепит! О, тогда я могу быть прогнозистом не хуже него и предсказать, какая погода завтра будет в Олд Бейли!

— Мне нужен выходной завтра вечером, — сказал Нэк. Его тон был таким равнодушным и будничным, словно иного ничего важного за этим столом не обсуждалось с тех пор, как он впервые упомянул об этом. — Вы дали мне слово. А вы ведь человек слова, не так ли?

Лиллехорн не ответил. Он просто сидел, сердито глядя на Нэка, пока маленький рыжеволосый хулиган не взял со стола свою дубинку. Затем он поднялся и сказал:

— Мне пора домой. Сегодня я буду патрулировать и пройду по своему маршруту, как и полагается.

— Я на это рассчитываю, — был ответ.

— В таком случае, с вашего позволения, — бросил Нэк, подняв меховой воротник своего пальто. Он быстро и неуклюже слегка поклонился своему начальнику и направился к двери.

В помещение с улицы из вечерних сумерек влетели снежные вихри. Темнота постепенно накрывала город, температура падала. Синий декабрьский вечер был усеян огнями проезжающих мимо экипажей и дилижансов, а также витрин магазинов, чьи двери допоздна оставались открытыми для покупателей, завлекая поредевшую толпу своими товарами и возможностью отогреться.