Я не могла называть его «Андрей» не пытаясь впасть в истерику. Чуткая, несмотря на грацию тарана, Машка, быстро врубилась и всегда при мне звала его по фамилии. Но это было как-то некрасиво, да и не все перестроились, поэтому я вздрагивала от каждого «Андрей!» за столом в кофейне, где мы сидели уже пару часов. Машка навернула свою лазанью, я вежливо пила единственную чашку кофе, Корсаков пытался меня развлекать, с каждой минутой все сильнее понимая, что зря, а Кирюшка, Машкина любовь, уже смирился с тем, что она его не упустит.
Мне бы жить как все. Бегать по вечеринкам, целоваться с мальчиками, мечтать о будущей карьере, бояться сессии, пойти работать куда-нибудь, хоть консультантом в магазин одежды! Стать нормальной девушкой, правда, с темной тайной в прошлом. Но в настоящем улыбаться, дразнить Машку своей талией и принимать комплименты о том, какая я стройная.
Почему я не могу?
Почему я плачу каждую ночь, вспоминая лихорадочный шепот Андрея: «Моя богиня, моя девочка, мой свет, моя жизнь!»
Почему, засыпая, я представляю его крепкие мускулистые руки в черных татуировках, скользящими по моему телу, раздвигаю ноги и приоткрываю губы, надеясь, что хотя бы призрачный дух заполнит пустоту во мне, где был он?
Я не шутила ни тогда, не шутила и сейчас. Я согласна была бы ползать за ним на коленях и вновь подставлять свою задницу, пока он не выкинет меня, как использованный презерватив. Это значило хотя бы еще немного времени с ним.
Почему меня так накрыло? Господи, кто ж знает…
Андрей был единственной моей живой нитью между прошлой и настоящей жизнью. Последним человеком, которому было не наплевать на меня. Пусть даже сначала это «не наплевать» было таким мучительным и страшным.
Разве то, что случилось потом, в страшные дни, не свидетельствует о том, что нам нужно было только чудо, чтобы соединиться по-настоящему?
В конце концов, любовь не обязана приходить в том виде, в каком ее описывают в книгах и фильмах. Она не обязана начинаться с нежности и букетов роз.
Иногда она может быть уродливой и страшной, как волшебники из сказок, приходящие под дверь к людям, чтобы испытать их веру. Если ты не узнаешь чудо в нищем прокаженном, ты не заслуживаешь его в короне и шелках.
Мы не увидели любовь, потому что я была эгоистичной хамкой и хотела Андрею только плохого. А он не смог преодолеть себя и повести иначе, сразу отозвавшись на мою ненависть.
Но стоило случиться беде, разорвать наш порочный круг, как все изменилось.
У него открылись глаза на то, что я давно не могу без него жить.
На то, что я его судьба.
Правда я не знаю, почему он меня оставил. Совсем не знаю. Может быть, я была недостаточно хороша для него? Не заслужила его любви? Он вспомнил, какой провокаторшей я была в наши первые дни и решил, что я провоцировала того жирного урода?
Не знаю. Если бы я понимала, в чем виновата, я бы примчалась к нему и упала в ноги, умоляя наказать меня как угодно жестоко, только оставить себе.
Но он решил, что моим наказанием должна быть обычная жизнь. Универ, друзья, квартира моей мамы, одинокие вечера. Значит, я буду жить так, пока он меня не простит.
— Лиз, о чем задумалась? — Спросил Корсаков. — Неужели о том, не пойти ли тебе со мной сегодня в бар?
Я посмотрела на него и вдруг улыбнулась:
ebooksa