Он пытался попасть членом в меня, но я зажималась и не позволяла. Для него это тоже был первый раз, а я не знала, стоит ли сопротивляться.
Вдруг мы и правда могли бы пожениться? У меня нет никого роднее Мишки, я не хочу его отталкивать.
Он взял свой член рукой, а другой прижал мое бедро к дивану. В глаза он больше не смотрел и не целовал. Только сопел, пытаясь его вставить.
А я перестала сопротивляться. Мне вдруг стало все равно. Какая разница. Не сейчас, так потом.
Боль была несильной, только ноющей, как при месячных. Я закусила губу, вцепилась в мерно двигающиеся плечи Мишки и подалась бедрами вверх. Он заработал своим поршнем быстрее. Но не прошло и трех минут, как охнул, дернулся и упал на меня сверху.
А потом начал снова целовать мое лицо и говорить:
— Спасибо! Спасибо!
Мне стало противно. Он выскользнул из меня и откинулся на спинку дивана, довольно улыбаясь.
— Миш, — сказала я тихо. — Ты меня изнасиловал.
— В смысле? — удивился он. — Ты ж сама пришла!
— Я разве за этим пришла? — горько спросила я. За чем? За утешением, за теплом. За чувством, что кому-то нужна.
Ну вот. Нужна.
— Не за этим? Сама сказала, что тебе одиноко. Родоков дома нет, чего еще? Разве ты не на это намекала? — как-то агрессивно сказал Миша. — Или ты как эти, которые потрахались, а потом заяву катают? Так у меня денег нет, взять с меня нечего!
— Миш, хватит… — я попыталась накинуть полу халата на себя, чтобы не лежать с раздвинутыми ногами, но она оказалась вся в крови.
— Чего хватит? Сама шалава, а я виноват!
— Миш, — я встала и покачнулась. Между ног саднило. — Отдай мои вещи.
— Не высохли еще, — буркнул он, сдуваясь.
— Отдай мои вещи.
— Ну чо ты? — примирительно сказал он и дернул меня обратно на диван. — Оставайся, повторим.
— ОТДАЙ МОИ ВЕЩИ!!! — заорала я во все горло.