— Врешь. Мучил. Я прав? — спросил я, направив на парня пистолет.
— Да не мучил я никого. Мамой клянусь, не мучил. Остальные мучили. Глеб, Герб, мучили. Я нет.
— Опять врешь, — произнес я. Затем нажал на спусковой крючок.
Выстрелив, я проверил обойму пистолета, потом бросил его возле тела. После этого я пошел к костру, и забрал свой автомат, а также прихватил оружие главаря банды. Оно нужно было как доказательство того, что я выполнил заказ. После этого я пошел от поляны в сторону дороги.
— Разрешите войти, товарищ полковник? — поинтересовался я, заглядывая в кабинет Гремова.
Тот сидел за столом, и общался с кем-то по телефону, но это не помешало ему впустить меня. Когда я зашел, он показал на диван, стоящий в углу кабинет. При этом он не оторвался от разговора. Я уже привычно подошел к дивану, и поставил возле него чехол с карабином. После этого сел сам.
Кабинет полковника был неплох. Правда, как по мне, мебель нужно было поставить немного по-другому. Стол поставить немного правее, а шкафы поставить у двери. Но это было мое личное мнение, и его я решил оставить при себе.
Полковник закончил говорить по телефону, положил трубку на рычаг, и после этого посмотрел на меня. Я не стал дожидаться разрешения, а поднялся с дивана, взяв чехол. Вынув карабин, я положил его на стол. Карабин был непростой.
Это был довольно хороший «Вепрь-12. Молот», правда, переделанный под автоматные патроны. Зачем это было сделано, я не понимал. И на дроби этот карабин был довольно мощным оружием. В придачу к автомату в чехле лежали два прицела — ПCO-1 и YCП-12. Это все я и выложил на стол перед полковником.
— Как я понимаю, Кирпич мертв? — поинтересовался он, смотря на арсенал.
— Ага. Как и вся его банда.
— Хорошая новость, — радостно сказал полковник, и взял в руки карабин.
Он приставил его к плечу, направляя на дверь. Немного подержал, нажал на спусковой крючок, и опустил.
— Классная машинка. Себе забрать не хочешь?
— Нет. Мне и моего калаша хватает. Вот прицел я взял бы.
— Бери.
Я взял прицел со стола. Полковник, еще немного подержал карабин в руках, потом встал из-за стола, и отнес его в шкаф.
— Хорошее ты дело сделал, сержант, — произнес он, закрывая дверь шкафа на ключ. Его привычка называть меня не по имени, мне не нравилась, но приходилось терпеть. — Теперь тебя все героем считать будут, небось.
— Я не герой, товарищ полковник.
— Самокритично. Даже слишком.