Здерн нехотя отрывается от своего огромного призматического бинокля. Когда бинокль в футляре — он у него болтается и бьет его по пяткам… — Баев всегда скулил над его «трубой»…
— Что? Просишь!.. А смеялся… Здерн не выдерживает, чтобы теперь не заявить свои права победителя…
— Ну-ну… не буду… давай…
В копне черных волос у Федорова блестят только глаза да зубы — он уселся на пенек и тоже залюбовался — смотрит, молчит и улыбается…
— Хорошо… — снова резонирует Баев.
— …Харитоша! Здорово… — и Баев трясет руку Харитонова, рыжебородого, маленького, крепкого, в очках — ольгинского большевика-учителя…
Потом все они забираются на телегу и едут в Янучино.
С Харитоновым они встретились в деревне Ивановке. Оттуда едут вместе.
Харитонов сейчас из Никольска — уже второй раз пробирается в сопки, — ездил по поручению штаба.
А вечером, по приезде в Янучино, Харитонов рассказывал в штабе, что видел в Никольске анучинского попа. Ворчал начальнику гарнизона — зачем выпускают таких господ… зря.
— Я, бис его знает!.. — Зарецкий отмахнулся.
Грахов позвал всех на совещание: Штерн реорганизовал главный штаб и «старики» пошли в работу…
4. Неприятель в тылу
С реки Ноты приехал гонец от хутора Пешко в штаб с пакетом от Рыбаковского. Привез его гольд Тун-ло.
Гонца сразу провели к Штерну. Долго там оставался гольд, что-то подробно лопотал, рассказывал — «разменял» пакет…
А когда вышел — обступили его партизаны… Он и им рассказал…
Не ладно на верховьях Ноты:
— …Хунхузы… много есь… расбойника есь… Куа-шан первый настоящи человека. Я знайт — свой… партизана есь…
— А Ли-фу? — подошел Зарецкий.
— О! Лей-фу — шибко расбойника есь… Ирбо[10] обижайт… кантрами делайт. Многа опиум надо… бабушка надо… стреляй… — игаян макака…
ebooksa