Ермак Тимофеевич

— Я что ж? Мое дело предложить, а неволить к тому не могу, — сдержанно заметил Ермак. — А моя беда вот какова, — переменил он круто разговор. — Слышно, на Сылке и Чусовой появились кочевники.

— Не слыхал…

— Прибежал оттуда сегодня утречком парень один, бает, мурза Бегулий с вогуличами да остяками подошел туда и хозяйничает.

— Мурза Бегулий, — раздумчиво повторил Семен Иоаникиевич, — есть такой, это мне ведомо.

— Вот он самый…

— И много нечисти-то с ним…

— Говорит парень, что много, до тысячи… Може, и привирает, у страха тоже глаза велики…

— Одначе все же полтыщи будет наверное…

— Може, и больше…

— Так как же быть-то?

— Вот я и пришел сказаться твоей милости… Надо людей отрядить, угомонить мурзу-то этого. Мои молодцы мигом его успокоют…

— Сам поведешь?

— Нет, думаю, с Кольцом отправить…

— Всех уведешь? — с тревогою спросил Семен Иоаникиевич.

— Зачем всех? И половины довольно… Уважут поганого.

— Что ж, отпускай, благословясь, — сказал после некоторого раздумья Строганов.

— Я племянникам скажу… Может, кто из них потехой ратной скуку разогнать захочет?

— Нет, об этом и говорить не надо. Оба полезут, молоды, кровь в них играет, а не ровен час, шальная стрела и насмерть уложит али искалечит. Это если бы сюда погань пришла, другое дело, — торопливо, с тревогой заговорил Семен Иоаникиевич.

— Ладно, так и не надо на мысль наводить… — согласился Ермак Тимофеевич.

— Не надобно, не надобно… — замахал руками Строганов. — А что насчет Аксюши, так говорю, подумавши, надо решиться… Повременим, посмотрим, может, и полегчает ей, а этим временем и грамота к жениху придет, и что ни на есть он отпишет или сам пожалует… Сегодня же гонца посылаю… Не надумал вот, кого бы послать. Ну да у меня челядинцы все — люди верные, доставят. Теперь, кажись, дороги-то стали безопасливее…