— Да, ругаться бы не нужно…
— А ты кто такой, а?.. — воскликнул лихорадочно, как ужаленный, один из парней. — Женщины! Пусть слушают, если стоят.
Но он не произнес ни одного ругательства, и Александр не ответил. Другие парни тоже закричали, повернувшись к нему. Не ответил и им. Тогда кто-то из них двинулся к нему, подняв перед собой смуглые жилистые руки, сжимая кулаки. Но тут из толпы вышел невысокий, длинноволосый, похожий на Махно паренек, и загородил Александра.
— Ты что, человек же прав…
— А, прав! Погоди, попью пива — поговорим!..
Трое из этой своры поджидали его за ларьком, но, угрюмо расступившись, все-таки пропустили, злобно заворчав вслед. Поодаль от них стоял длинноволосый парень. Александр, проходя мимо, спросил у него:
— Они тебя бить не будут?
— Не будут. Свои. Это они так. С перепоя.
— Ну, смотри.
Настроение сильно испортилось. В последнее время появилось что-то слишком много вот таких пьющих молодых парней, как эти — злобно-раздражительных, готовых тут же ринуться в несправедливую драку, если что не по ним. Держатся они стаями, вызывающе, ну, и этот бессмысленный мат. А в то же время парни явно рабочего склада: руки сильные, тела набиты мускулами. Не у пивных ларьков обрели силу. Но много и беспорядочно пьют, начинают жить случайной жизнью, забывают всякие правила человеческого общежития. Ему не однажды приходилось иметь дело с ними, сидит их по тюрьмам немало, и что бы их ни привело туда — начиналось все и всегда с водки.
Его обогнали две девушки, стоявшие у ларька вместе с теми парнями. С любопытством заглянули ему в лицо, а он успел рассмотреть их — приятные, чистые лица, но опытным глазом он уловил в их чертах нечто инертное, безвольно-вялое. Ускорили шаг. Вот одна из кармана джинсов вытащила пачку сигарет. Свернули вправо, сели на скамейку. Когда проходил мимо, они уже дымили, склонив головы друг к другу, сидя тесно и болтая о чем-то своем. Пока еще мода, но скоро станет и привычкой — как привыкли к ругани ребят.
Все-таки не только обретений немало за последние годы. Есть и потери, это совершенно ясно. Кто из их класса, допустим, выругался бы матом при девочках? Нелепо даже думать об этом! Кто стал бы приставать ни с того ни с сего к человеку — любому? Никто! Ни один парень из его класса. И меньше было этой резкости, жесткости, цинизма. Вот на это и нельзя закрывать глаза. И нельзя сваливать все на обеспеченную жизнь молодежи, как это делают иные старики: мол, заелись, с жиру бесятся. Все сложнее. Есть потери. Есть. Не хватает духовной напряженности жизни. Много инерции и вялости.
Что делать? Над этим думают многие. И самое главное — начинают думать сами представители молодого поколения, лучшие из них. Вот в этом надежда.
3
Прошел центральной улицей быстро, лишь бегло глядя по сторонам. Знал: стоит начать всматриваться пристально — и прошлое обступит со всех сторон. А сейчас не до этого. Впереди дело. Спросил у дежурного, есть ли Семенюк.
— Товарищ капитан у себя.
Начал подниматься по крутой узкой лестнице в кабинет начальника. Сколько раз в прошлом взбегал по этой же лестнице на совещания и летучки! Бессчетно. Прислушался к себе. Нет. Тихо внутри. Все в порядке. Что ж, эта жизнь отошла, всему своя череда.
— …Александр Степаныч! Заходи! — Семенюк услышал, широко распахнул дверь в свой маленький кабинет.
У него сидел молодой человек лет двадцати трех, довольно щуплый, с выражением подчеркнутой внимательности и в то же время расположенности к разговору на лице — эта расположенность так и светилась, он не мог ее сдержать, сразу было видно. Семенюк строго сказал:
— Александр Степаныч — начальник следственного отдела областной прокуратуры, когда-то работал у нас в районе.
ebooksa