Нравился Алексеев Веденину и своей скромностью, этакой зрелой степенностью, присущей людям вдумчивым, рассудительным: неделю назад Веденин спросил у Алексеева, как идут дела и не нуждается ли он в помощи, на что молодой изобретатель ответил: «Спасибо, Юрий Григорьевич, дела идут не очень здорово и не так плохо, чтобы отчаиваться; в общем, как и должны идти у начинающего инженера (он не назвал себя изобретателем), что же касается помощи, то у вас своих забот невпроворот, да и самому хочется разобраться, на что способен».
— Скоросветов и Измайлов вам не мешают?
— Что вы, наоборот, помогают. Это мои подручные. Особенно Скоросветов — из-под земли достанет нужный материал…
И Веденин оставил молодого конструктора в покое: пусть действительно сам во всем разберется; и неудачи — а их и опытным изобретателям не удается избежать, если он настоящий первопроходец, — только закалят его, научат настойчивости, глубокой аналитичности.
Как у него теперь со скафандром? Обещал к испытанию «Супер-Фортуны» изготовить пробный экземпляр. Пора бы уже и доложить.
Веденин хотел было позвонить Алексееву, но передумал: не стоит торопить, не успеет, пошлем в старом скафандре. А вот поговорить с ним, чтобы не особенно доверялся начальнику снабжения, надо: Скоросветов ничего просто так не делает и из дружбы с молодым конструктором, если не извлекает сейчас, то надеется извлечь свою выгоду. Какую? Козловский рассказывал, что и Скоросветов и Измайлов с помощью Алексеева мастерят к своим легковым машинам какое-то уникальное противоугонное устройство. Если только это, беды большой нет…
Веденин закрыл папку с бумагами, собрался было поехать в лабораторию к «Супер-Фортуне», когда секретарша спросила по селектору:
— Юрий Григорьевич, к вам Батуров. Примете?
— Пусть заходит.
Батуров вошел в форме, чаще испытателей Веденин видел в штатском — наглаженный, начищенный, с капитанскими погонами на плечах: недавно его и Арефьева повысили в звании, — легко и красиво вскинул руку к фуражке.
— Здравия желаю, Юрий Григорьевич! Представляюсь по случаю назначения на новую должность и убытия на учебу. Большое вам спасибо за понимание и поддержку. Разрешите по этому поводу пригласить вас на прощальный ужин, который состоится сегодня в девятнадцать ноль-ноль на моей квартире.
— Спасибо за приглашение. — Веденин вышел из-за стола и поздоровался за руку с бывшим испытателем. Сильное пожатие крепких, будто железных пальцев Батурова, его коренастая сбитая фигура, уверенность каждого жеста, движения вызвали у Веденина сожаление — какого испытателя он теряет! И не покается ли позже сам Батуров? И Веденин спросил:
— Значит, бесповоротно?
— Да, Юрий Григорьевич. Бесповоротно.
У каждого поступка есть своя причина. Веденин не знал и не понимал, почему Батуров изменил своей мечте. Все рвутся в испытатели, а вот он… Правда, Веденин в свое время тоже изменил любимому делу, летному, но тому была веская причина. Что же заставляет Батурова?..
— Любовь? — спросил он без обиняков.
— Нет. — Батуров выдержал его пристальный взгляд. — Хотя, может, и любовь…
— Кто она?
— Очень хороший, замечательный человек. Была замужем. Неудачно. Закончила университет, отделение журналистики. Работала нештатным корреспондентом московских газет. В основном «Вечерки». Родители на Дальнем Востоке, в Южно-Сахалинске. Отчим врач, мать домохозяйка. Бывший муж — тоже военный. Компрометирующих данных, как видите, никаких. Если не считать того, как вам уже, наверное, доложили, что познакомился я с ней на курорте, в Крыму.
Батуров отвечал, как на уроке, твердо, ясно, четко.
ebooksa