- Не бойся, - рассмеялась Вильма. - Марио не из тех, кто выдает друзей. А он - мой друг.
- Вы дружите с шофером? - удивилась Галка.
- Марио - не шофер. Он сел за руль по моей просьбе. Для меня он готов на все… Ну, где же твой коммерсант?
Прихрамывая, вошел пекарь - немолодой краснолицый мужчина.
- Этот, что ли? - спросил он у Галки, показывая палкой в окно. - Степан, Федька! - крикнул он за дверь: - Пособите там господину матросу.
- Я пойду скажу Марио, чтобы он выгрузил ящики, - засуетилась Вильма.
Когда за ней закрылась дверь, пекарь тихо спросил:
- Не продаст нас твоя италийка?
- Нет. Она принимает вас за спекулянта.
- Ишь, придумала, - усмехнулся пекарь. - Ты ей не очень-то верь. Красивая она больно. А красивые к обману привыкшие. Да и деньги, видать, любит.
- У нее тяжелое семейное положение, - неуверенно возразила Галка.
- Ну, сбрехать-то ей недолго.
Галка не ответила. Она смотрела через окно, как огромный Марио, отстранив грузчиков, сам поднял два больших ящика и легко понес их в дом.
Пекарь вышел, но скоро вернулся.
- Не обманула покуда твоя Вильма: товар - что надо. Ну, иди. Дожидает она тебя.
На улице Вильма попыталась сунуть в Галкин карман часть денег, полученных за медикаменты. А когда Галка наотрез отказалась от комиссионных, итальянка пригласила ее в ресторан. Галка уже не знала, как отделаться от новоявленной подруги. Отказаться от денег, а потом и от ресторана - не слишком ли скромно для барышни из комендатуры! Надо было найти какой-то благовидный предлог. Настроение у Вильмы заметно улучшилось, и она говорила без умолку. Они шли вдоль парапета Приморского бульвара, за гранитным барьером которого начинался крутой спуск к берегу. Перегнувшись через парапет, внизу можно было видеть пристанские сооружения и набережную, а молы и даже внутренний рейд просматривались с любого места бульвара. С тех пор как в полуразрушенном, опустевшем порту однажды появились трубы немецких мониторов и румынских транспортов, Галка старалась обходить бульвар. Она не могла видеть чужие флаги в родной гавани…
И вот сейчас, чтобы не смотреть на море, Галка прислушивается к болтовне Вильмы.
- Немцы всегда были заносчивы. А сейчас совсем обнаглели. Даже у нас в Италии они ведут себя как хозяева. Правда, среди них есть красивые мужчины. Пойдем в «Бристоль» - увидишь. Там часто бывает один довольно интересный майор. Но он из этих - «чистокровных», а я их терпеть не могу.
Оглушающий взрыв обрывает Вильму. Галка подбежала к гранитному парапету и застыла на месте. То, что она увидела внизу, надолго осталось в ее памяти. Один из двух румынских транспортов, стоящих под парами у девятой пристани, отпрянув от причальной стенки, медленно валился набок в сторону моря. Как гнилые нитки, лопались швартовые. Сорвавшись с креплений на палубе, какие-то машины в чехлах, сметая все на своем пути, летели за борт. С одного из этих предметов соскользнул брезент, и зоркие Галкины глаза увидели падающий в воду танк. Почти невероятным казалось небольшое облачко белого дыма, по-прежнему невозмутимо струящееся из трубы смертельно раненного судна. Истерически взвизгнула опоздавшая сирена. Еще раз. И вот уже весь воздух пронизывают воющие сигналы тревоги. Беспорядочно хлопают зенитки, хотя безоблачное предвечернее небо пусто. По набережной растерянно мечутся фигурки солдат. И вдруг тонущее судно судорожно вздрогнуло всем корпусом и разломалось почти у самой дымовой трубы. Только после этого по барабанным перепонкам ударил чудовищный грохот второго взрыва.
- Котлы! Они не успели погасить котлы, и туда хлынула вода, - как сквозь вату, слышит Галка голос Вильмы. - Чистая работа! Но ты посмотри, какое нахальство - прорваться днем через заграждения в укрепленный порт и торпедировать это корыто на виду у всех. А говорили, что у русских не осталось ни одной субмарины!