Имперский союз (сборник),

– Конечно, той, – ответил Попов, – у которой корабли с паровым двигателем. Но ходить на дальние расстояния пароходы не смогут – у них быстро закончится уголь, а не в каждом порту его можно купить в достаточном количестве. Зачем же тогда нужна паровая машина, если нечего бросить в топку?

– Резонно, – заметил Щукин, – только поверьте мне, Степан Михайлович, скоро все флоты мира начнут строить пароходы. Надо, чтобы Россия не отстала от других стран и тоже занялась созданием сильного парового военного флота.

Их занимательную беседу нарушила Надежда, которая подбежала к отцу и что-то прошептала ему на ухо. Отставной мичман тактично отвернулся в сторону, чтобы не мешать их разговору. Подполковник между тем, выслушав дочь, нахмурился, о чем-то задумался, а потом, повернувшись к Попову, сказал:

– Степан Михайлович, сколько миль от места, где мы сейчас находимся до Нарвы? Возможно, что наши планы изменятся, и мы пойдем не в Санкт-Петербург, а в Нарву. Надя сейчас сказала мне, что наш секретный пассажир сильно разболелся, и его бы лучше побыстрее отправить на берег. Мы связались по радиостанции с Петербургом и нам посоветовали зайти в Нарву, куда немедленно будет выслан из столицы на курьерской тройке доктор со всеми необходимыми лекарствами. Наш пленник – очень важная особа, и нам не хочется, чтобы он отдал Богу душу раньше, чем попадет в Петербург.

– Если ветер не изменится, – прикинув что-то в уме, ответил капитан «Ласточки», – то я полагаю, что уже к вечеру мы подойдем к устью Нарвы. Там у меня есть знакомые, в числе которых имеется и врач. По отзывам тех, кого он пользовал, герру Бергу удается излечивать самых тяжелых больных.

– Хорошо, Степан Михайлович, – кивнул Щукин, – но мы вряд ли воспользуемся услугами вашего знакомого эскулапа. Лучше будет, если пленником займется наш врач.

А случилось вот что… Никифор Волков, наблюдавший за мистером Урквартом, во время очередного посещения выгородки в трюме, которую превратили в импровизированную тюремную камеру, вдруг заметил, что шотландец задыхается и хватается за сердце. Казак немедленно доложил об этом Сергееву-младшему. Тот поспешил к Уркварту и осмотрел пленника, которому стало совсем худо.

Николай не имел медицинского образования, но кое-какой жизненный опыт у него все же имелся. Он сумел разговорить шотландца и выяснил, что у того прихватило сердце, и острая боль отдается в шею, нижнюю челюсть и в левую лопатку.

«Классический приступ стенокардии, – решил Николай. – Ему бы сейчас нитроглицеринчик под язык, да только где ж его взять? Большая аптечка осталась на „Богатыре“, а в маленькой в основном хранится перевязочный материал, антибиотики, да антишоковые препараты. Надо порасспросить Щукина. Люди они уже в возрасте, и вполне вероятно, что у кого-нибудь из них найдется нитроглицерин».

Как ни странно, но металлический футлярчик с крупинками нитроглицерина нашелся у подполковника Щукина. Оказалось, что у того порой тоже прихватывает сердце, и он «на всякий пожарный» теперь постоянно носит с собой «нитрушку».

Мистеру Уркварту велели принять лекарство. Тот подозрительно покосился на крупинки белого цвета, лежавшие на ладошке Надежды, но потом, видимо решив, что если бы его и правда хотели убить, то не стали бы прибегать к яду, а обошлись бы более простым и действенным способом, послушно сунул в рот нитроглицерин.

Через несколько минут пленник перестал задыхаться, и по его лицу стало понятно, что боль в груди отступила. Обо всем случившемся было доложено в Петербург.

– Да, скорее всего, это был приступ стенокардии, – сообщили оттуда, – врачи подтвердили диагноз, поставленный вами Уркварту. То, что у вас нашелся нитроглицерин – это хорошо. Только учтите, что если приступы будут повторяться, то стенокардия может закончиться инфарктом. И вместо ценного «языка» вы привезете в Питер его хладный труп. Так что не сводите с пациента глаз, и в случае повторения приступа немедленно сообщите нам. А еще лучше будет, если вы высадите его в ближайшем российском порту. Доктор Кузнецов подъедет туда на курьерской тройке и окажет ему всю возможную помощь. Его запас лекарств намного больше, чем ваш – «карманной носки»…

И вот у мистера Уркварта снова приступ… На этот раз он оказался более сильным, чем в прошлый раз. Беднягу даже вырвало. Надежда доложила обо всем случившемся отцу, и тот решил высадить шотландца в Нарве. Добраться туда из Питера легко – дорога хорошая, а на тройке можно домчаться менее чем за сутки. Только вот дотянет ли Уркварт до Нарвы? И как он перенесет быструю езду по тамошним дорогам, которые мало похожи на асфальтированные шоссе.

Олег отправился в свою каюту и по радиостанции вышел на связь с Петербургом. Шумилин внимательно выслушал Щукина, видимо, о чем-то посоветовался с Кузнецовым и сказал:

– Слушай, Олег, боюсь, что Уркварт может дать дуба. Тогда все ваши труды пойдут коту под хвост, а мы потеряем ценного секретоносителя. У нас тут будет в самое ближайшее время сеанс связи с Антоном. Как я понял, у него большие успехи в усовершенствовании машины времени. Может быть, он что-то придумает, и мы сумеем перебросить этого чертова шотландца прямиком в будущее. Там-то ему точно не дадут загнуться. Ты будь на связи. Думаю, что в течение получаса мы решим этот вопрос.

Полчаса пролетели незаметно. Надежда, которая находилась рядом с Урквартом, на минутку забежала к отцу и сообщила ему, что пленнику становится все хуже и хуже и повторный прием нитроглицерина дал лишь кратковременное облегчение…

И вот Питер снова на связи. Щукин сообщил Шумилину последнюю информацию о самочувствии Уркварта. После небольшой паузы тот запросил координаты «Ласточки». Попов, вызванный в импровизированную «радиорубку», довольно быстро провел исчисления, и Олег передал в Петербург широту и долготу точки, в которой находилась в данный момент шхуна.

– Значит так, – сказал Шумилин, – слушайте внимательно. Вам следует спустить паруса и лечь в дрейф. В самое ближайшее время в точке, в которой вы сейчас находитесь, будет открыл портал, и к вам направится резиновая лодка с врачами-кардиологами и всей необходимой медицинской аппаратурой. Они помогут вам довезти вашего пациента до Петербурга. Ну, а там видно будет, что с ним дальше делать… Вопросы будут?

Вопросов не было…