Еще месяц назад адмирал получил письмо, подписанное графом Бенкендорфом. В ней Александр Христофорович сообщал, что государь желает видеть командующего Черноморским флотом и потому ему, Лазареву, следует как можно скорее прибыть в столицу. Граф Бенкендорф был фигурой весьма влиятельной при дворе и не склонной к праздным шуткам. Лазарев подумал-подумал и… махнув рукой, решил под благовидным предлогом отказаться от поездки. Уж очень ему не хотелось покидать флот в самый разгар боевых действий. Его корабли высаживали десанты на Кавказском побережье, которые под командованием генерала Раевского очистили от немирных горцев побережье и устья рек Туапсе, Субаши и Пазуапе. На берегу последней был построен форт, который назвали именем Лазарева.
К тому же Михаил Петрович всегда сторонился дворцовых интриг. Он был моряком, и самым главным для него в жизни было море. А то, что происходило в высшем свете, к флотской службе не имело никакого отношения. К тому же он хорошо помнил печальную судьбу флигель-адъютанта государя капитана 1-го ранга Александра Ивановича Казарского, который слишком глубоко копнул, проводя ревизию дел на Черноморском флоте, которым командовал тогдашний предшественник Лазарева адмирал Александр Самуилович Грейг. Казенные средства при попустительстве Грейга регулярно расхищались, и попытавшийся положить этому конец бедняга Казарский был отравлен. Нет уж, недаром народ говорит: «Близко к царю – близко к смерти».
Сказавшись больным, Лазарев продолжал руководить повседневной деятельностью Черноморского флота, занимался обучением офицеров и матросов, стараясь сделать из них настоящих морских волков. До него доходили слухи о странных делах, которые творились в Петербурге. Государь отправил в отставку министра иностранных дел графа Нессельроде, приблизил к себе каких-то странных людей, о которых ранее никто и не слышал.
Но все эти столичные интриги не очень-то интересовали адмирала. А вот другие вести, полученные от его европейских знакомых, вызвали у Лазарева неподдельное любопытство.
Некто – все сообщившие Михаилу Петровичу о необычном морском сражении у берегов Норвегии так и не смогли точно ему сказать – кто именно, непонятным оружием в течение получаса уничтожил небольшую британскую эскадру. Выглядело все это так, словно британские фрегаты поражал небесным огнем сам архистратиг Михаил – глава небесного воинства.
Лазарев поначалу не поверил во все эти россказни, похожие на матросские байки – не хватало ему еще сказок про Кракена и Дэви Джонса. Но когда известие обо всем произошедшем сообщил ему в частном письме старый знакомый – отставной адмирал королевского флота, Михаил Петрович призадумался. А не связано ли все это со странными делами в Петербурге? Теперь уже ему самому захотелось отправиться в столицу и встретиться с императором. Но, после того как он не воспользовался приглашением графа Бенкендорфа, самому напрашиваться на прием к царю для адмирала было как-то не очень прилично…
Одним словом, он стал ждать новое приглашение, которое пришло в Севастополь дней десять назад. Причем на этот раз оно было подписано самим государем и больше походило на приказ – немедленно прибыть в Петербург для того, чтобы предстать пред самодержцем.
На этот раз Лазарев не стал колебаться, а в тот же день отправился в путь. От Севастополя до Петербурга на курьерских можно было добраться за пять дней, но адмирал решил не спешить. Лишние день-два для него погоды не сделают, а дополнительное время может пригодиться для того, чтобы обдумать предстоящий доклад императору.
Скорее всего, речь пойдет о боевых действиях, которые Черноморский флот вел совместно с русской армией против немирных горцев. Закрепление России на Кавказе вызывало дикую злобу у британских и турецких политиков. Особенно непримирима была Англия, которая стремилась превратить Кавказ с его природными богатствами и важным стратегическим положением в свою колонию. На протяжении многих лет она поддерживала Турцию и Персию в их борьбе против России. Британские и турецкие агенты разжигали на Кавказе джихад против «неверных». Горцы под предводительством имама Шамиля совершали набеги на казачьи станицы, военные укрепления и аулы горцев, которые отказывались воевать против русских.
Чтобы разрушить коварные планы англичан и турок и пресечь их попытки помочь Шамилю с моря, Черноморский флот по приказу Лазарева блокировал Кавказское побережье. Для боевых действий адмирал выделил отряд, а позднее – целую эскадру кораблей Черноморского флота, в числе которых было шесть вооруженных пароходов. В 1838 году Лазарев лично выбрал место для базирования этой эскадры в Цемесской бухте, у устья реки Цемес[5].
Корабли Черноморского флота содействовали сухопутным войскам в занятии многих пунктов Черноморского побережья. В 1838 году русский десант был высажен в районе Туапсе.
В этом году на побережье между Анапой и Сухум-Кале русские имели уже двенадцать укреплений, построенных на территориях, занятых при содействии кораблей Черноморского флота. Укрепления эти подвергались частым набегам отрядов немирных горцев. Им помогали оружием и боеприпасами англичане и турки. Для того чтобы блокировать Кавказское побережье, Лазарев планировал на будущий 1841 год сосредоточить на мысе Адлер у укрепления Святого Духа сильный армейский отряд, переброшенный туда на кораблях Черноморского флота. К нему должна присоединиться и милиция, сформированная из числа кавказских племен, которые поддерживали в этой борьбе русских. Объединенный отряд поведет от мыса Адлер наступление на немирных горцев вдоль побережья до Навагинского форта[6].
«Кстати, – подумал Лазарев, – надо поручить контр-адмиралу Станюковичу провести рекогносцировку Кавказского побережья. Он со своим отрядом в прошлом году неплохо показал себя во время занятия Субаши. Так что места тамошние он уже знает. Без хороших карт с обозначением всех мелей и подводных камней было крайне рискованно высаживать десант на побережье. И все-таки, что же произошло с британскими фрегатами?» – Лазарев который уже день ломал голову, пытаясь решить мучившую его загадку. Но ничего вразумительного он так и не мог придумать. Если сие действительно как-то связано с появлением в окружении государя таинственных людей, то это значит, что у российского флота скоро появится новое оружие, и он сможет теперь на равных сражаться с самым сильным флотом мира – с британским. А то, что России рано или поздно придется скрестить шпаги с Англией, Лазарев не сомневался.
Он вспомнил, как в 1808 году, в нескольких милях от Рогервика, будучи еще совсем юным лейтенантом, пытался спасти севший на мель русский 74-пушечный корабль «Всеволод». Лазарев тогда командовал шлюпкой со 130-пушечного корабля «Благодать» и был отправлен адмиралом Ханыковым, чтобы помочь снять с мели и отбуксировать поврежденный «Всеволод».
Но на беззащитный корабль напали два британских 74-пушечных корабля. Они обстреляли русские шлюпки картечью, Лазарев был ранен и попал в плен.
Адмирал уже был знаком с британскими моряками – в течение пяти лет он стажировался в качестве гардемарина на военных кораблях британского флота. Но в плену он увидел настоящее лицо английских «джентльменов». Сколько у них было спеси и презрения к русским, дерзнувшим бросить перчатку Ройал Нэви! В плену Лазарев пробыл чуть меньше года, но именно там он понял, что Англия – враг России, и от нее следует ждать в будущем больших неприятностей.
Правда, во время Наваринского сражения его корабль «Азов» сражался борт о борт с британскими и французскими кораблями, и даже пришел на помощь флагманскому кораблю англичан «Азия», жестоко обстреливаемому 84-пушечным египетским кораблем, на котором держал флаг сам Мухарем-бей. За это сражение Лазарев был награжден одной из высших британских наград – орденом Бани.
А потом… А потом англичане стали помогать туркам – своим бывшим противникам – в их войне против своих бывших союзников – русских. И этим они продолжают заниматься и по сей день. Адмирал знал, что без британской поддержки горцы, воюющие на Кавказе, давно бы сложили оружие. Поэтому единственный способ прекратить затянувшуюся Кавказскую войну – это наглухо блокировать побережье и прервать снабжение Шамиля. Только как это сделать?
Лазарев задумался, а потом, незаметно для себя задремал. Проснулся он от громкого голоса кучера: «Ваше превосходительство, мы подъезжаем к Петербургу!»
В столице адмирала Лазарева уже ждали. Не успел он перевести дух с дороги, как его сразу же вызвали к императору. Причем не в Зимний дворец, а в Аничков. Михаил Петрович, немного удивленный, достал из дорожного сундука парадный мундир со всеми регалиями, привел себя в порядок и на присланной за ним карете Придворного ведомства отправился на встречу с самодержцем. Надо сказать, что он немного волновался, хотя и старался не показать свое волнение.
ebooksa