Командир отряда по связи вызвал прапорщика Гурьева, приказал отойти к гряде и совместно с авианаводчиком охранять пленных.
— Чего ждем? — спросил Смирнов.
— У моря погоды.
— Это было бы хорошо, только здесь нет моря. Да и черт с ним! Не люблю я море, жару, гальку. Мне по душе русский осенний дождь, что колышет ветви березы, и температура в пределах пятнадцати градусов.
— Будет тебе и дождь, будут и березы, и прохлада в пятнадцать градусов. На пенсии. При условии, конечно, если доживешь до нее.
— Вот и я о том же. Как в песне? Война — самое лучшее средство от старения.
— Не слышал такую.
— Да я тоже мельком. Там, может, и другие слова, но смысл этот. Так чего ждем, командир, если серьезно? Пора бы подорвать здесь все к чертовой матери и свалить на базу в Хмеймим, а потом домой, в Россию-матушку.
— Ага! Помечтай. И по-моему, мы уже говорили на эту тему.
— О чем мы только не говорили.
— Я связывался с Северцовым, ты, Соболь и Строгин будете представлены к правительственным наградам.
— Вот спасибо. Нет бы выписать премию. Я согласен на десятую часть того, что в месяц получает член правления нашей известной сырьевой компании. Но и медаль тоже хорошо.
— За ПЗРУ и ЗСУ как минимум — орден Мужества.
— Значит, стану полным кавалером ордена Мужества. На Героев мы, видимо, пока не тянем.
— Получишь и Звезду, если будешь хорошо себя вести.
— Какая Звезда, когда капитана до сих пор не присваивают, — отмахнулся Смирнов.
— Присвоят. А ждем мы, Боря, уточнения задачи.
— Так вы же базарили с командиром отряда, он что, не определил порядок возвращения на базу?
— Ты, Боря, слова-то подбирай, мы не на рынке, чтобы базарить. Северцова вызвала Москва. А в Управлении могут поставить любую задачу.
— В Управлении, да, там на это не скупятся. Не удивлюсь, если группе прикажут своими силами перекрыть всю границу между Сирией и Турцией. И не важно, что это сто километров, а нас десять человек.