Спецназовцы отложили автоматы, достали «ПМ», сняли их с предохранителей, передернули затворы. Оружие готово к бою. Стрелки часов подошли к семи.
За брезентом раздавались голоса боевиков. Их главарь объявил подъем. Тут же они начали по одному, в трусах или нижнем белье выходить на площадку, к кустам, справляли нужду.
Соболь взглянул на Смирнова.
Тот отрицательно покачал головой.
Боевики вернулись в укрытие. Слышался плеск воды, затем двое парней выкатили из зарослей компактную полевую кухню.
Соболь вновь посмотрел на Смирнова, кивнул на планшет, обращенный к старшему лейтенанту. На картинке было видно, что два пикапа, заполненные боевиками, находятся на дороге.
Смирнов кивнул. Мол, понял. Банда Аль-Забара двинулась к Джаману.
Двое боевиков, которые выкатили кухню, заправили печку топливом и принялись за розжиг. Вышел тот, кто говорил по рации, уже в форме, с оружием. Он вновь осмотрелся и что-то рявкнул. Из укрытия начали выбираться остальные. Двое держали ПЗРК, трое — пусковые контейнеры. Руки у них заняты, автоматы на спине.
Смирнов скорректировал задачу:
— Гена, твои повара и крайний слева дух. Мои по-прежнему средние, в том числе главарь, Дима, твои остальные справа.
Боевики тем временем построились в шеренгу. Всего пять человек. Перед ними тот, который говорил по рации. Еще двое у кухни.
Главарь начал ставить задачу. Делал это он четко, отрывисто, охватывая жестами ближайшие кусты. Из этого следовало, что бандит отдавал приказ на зачистку местности перед завтраком и выдвижением.
Смирнов взглянул на часы. 7.10.
Он выдохнул, поднял пистолет и отдал короткую команду:
— Огонь!
Командир группы первым выстрелил в ногу главаря, а потом и в плечо. Тем самым он вывел его из строя. Потом Смирнов двумя выстрелами срезал наповал двух боевиков с пусковыми контейнерами. Курко без проблем всадил по пуле в головы поваров. Оператора с ПЗРК он подстрелить не успел. Тот попытался юркнуть в укрытие, но его снял Соболь, до этого положивший крайнего справа боевика.
Спецназовцы рванули вперед.
Смирнов приставил ствол пистолета к голове боевика, воющего от боли.
— Не дергайся, сука! — вежливо проговорил он.
— Рус? — Удивление перебило даже боль.