— Несчастная любовь? Кинула она тебя?
Соболь хмыкнул и заявил:
— Наоборот.
Смирнов зыкнул на него.
Прапорщик поднял руки.
— Молчу, ничего не знаю, никому не скажу.
— Ну и ладно. Я же не из простого интереса спрашиваю. Все, что касается личной жизни подчиненных, важно и для меня. Потому как от состояния членов группы зависит очень многое, если не все, — пояснил Жилин.
— Тогда вы должны приказать нам составлять подробный отчет о том, как мы проводим ночи с женами, любовницами, проститутками. Вот только сомневаюсь, что кто-нибудь станет писать подобную хрень. Каждый офицер имеет право на личную жизнь.
— Ладно. — Жилин поднялся. — Похоже, вы вняли предупреждению.
— Насчет спиртного?
— Ну не насчет же отчетов об интимной стороне личной жизни.
— Вняли, товарищ майор.
— Смотрите, я могу и еще раз проверить.
— Милости просим, — сказал Смирнов. — Только не забывайте, пожалуйста, что нам перед завтрашним выходом нужен полноценный отдых. Даже если и не придется ничего делать. Впрочем, это тунеядство за день вымотает нас гораздо больше, чем реальные боевые.
— Намекаешь, что можете выпить после отбоя?
— Я ни на что не намекаю. В конце концов, если у нас и есть пойло, то мы спокойно можем и завтра его употребить.
— Разумные слова говоришь, Боря. Хорошо, будем считать, что вы все поняли. Завтрак в семь двадцать. Не опаздывать!
— Есть! Завтрак в семь двадцать, без опозданий!
— Спокойной ночи.
— И вам того же, Сергей Владимирович.