– Расскажешь? – просит она усталым голосом. И то ли он, то ли выпитая водка заставляют откровенничать.
– Я влюбился… – признание вырывается случайно.
– И, судя по всему, что-то пошло не так. – Мать вздыхает. Она даже не садится. Так и стоит в центре комнаты. Марк ее прекрасно понимает, трезвый он бы тоже тут сидеть не стал. – Она не ответила взаимностью?
– Это дочь Самбурского…
В глазах матери вся гамма чувств. Он уже видел нечто похожее у Самбурского, который не дал Марку по роже, только потому, что не сомневался – ему прилетит в ответ. Ну и из-за матери, возможно.
– Богатая девочка… богатого папочки…
– Так это он тебя выгнал и запретил общаться? – хмурится мать, и Марк понимает, если сейчас кивнет, то «Вале-ера-а» получит люлей. Приятно, но нечестно.
– Мама. – Марк закатывает глаза. – Поверь, я облажался сам. Но и это не играет никакой роли. Ничего не играет. Кто она, а кто я?
– Ты ее любишь.
– Она об этом не знает.
– Так скажи. В чем проблема? Я думала, в армии научили тебя быть смелым.
– Не буду. Я обещал Самбурскому, что не трону его дочь. Наврал. Признался, ушел. Конец истории.
– А о ее чувствах ты подумал?
– Да. Уйти попросила меня она.
– И наладить нет никакой возможности?
– Вишь. – Марк трясет почти пустой бутылкой водки. – Налаживаю.
– Короче… – Губы Татьяны сжимаются в тонкую полоску. – Сейчас ты приходишь в себя. Убираешь все это говно, – она обводит рукой комнату. – И завтра приезжаешь ко мне. Понятно?
– Понятно. – Марк кивает, поднимает глаза и просит. – Пообещай мне.
– Что?
– Я не знаю, что тебя связывает с Самбурским. Старая дружба, новая дружба…