— Мне кажется, с такой армией ты бы и без меня справился.
— Возможно, но мог и проиграть. Мои воины уязвимы перед техникой, ведь им сначала надо добежать до противника.
Я пожал плечами, а потом спросил:
— Ну, так это все?
Бог Крови потер подбородок.
— Дело в том… Я не могу понять, как нам с тобой дальше быть. На моем веку не было такого, и даже с братьями мы всегда составляли нерушимые пакты. Такова суть гармонии — ты мне, я тебе.
— Ты про что, про сделку, которую мы не заключили?
— Именно. Ты помог мне, но отказался от сделки, — Бог Крови засмеялся, — Так скажи мне, смертный, где же умысел? Ведь я прекрасно вижу, что свободен, и, получается, ничем тебе не обязан.
Я скривился.
— А я тебя ни о чем и не прошу. Я же тебе сказал — я считаю тебя своим другом, и решил помочь. Что непонятного?
Жрец нахмурился:
— То есть, в ответ я должен хотеть помочь тебе? Ты пытаешься обязать меня?
— Ничего я не пытаюсь. Захочешь помочь, я буду только рад.
— О, друг Хаммер, ты желаешь заключить сделку?
Я застонал от его непроходимой дремучести.
— Блин, Бог Крови, ты задолбал!
— Следи за языком, жалкий смертный.
— Да, да, конечно, — я отвернулся и зашагал к Сафире, — Иди ты нафиг со своими сделками. Не хочешь помогать, не помогай. Только если совесть будет грызть, я не виноват.
— Кто меня будет грызть? Кто посмеет? — Бог Крови снова оказался рядом.
— Совесть, — повторил я, пытаясь сообразить, есть ли это слово в лексиконе темного эльфара.