Убить топа 5

22
18
20
22
24
26
28
30

Мне понадобилась пара секунд, чтобы взять себя в руки.

— Ну, убьешь меня? А что дальше будет? — спросил я, стараясь говорить спокойно, — Как дальше на тебя повлияет твой долг, не думал об этом?

Бог Крови повернулся к стоящему в углу, еле различимому в новой тьме Антшоту. Стражи тотчас крутанули к нему свои головы.

— А если я сделаю так, что его вообще не будет? — злорадно поинтересовался жрец, — Мир Трех Солнц не будет даже помнить, что был такой странник.

У меня екнуло сердце. Ну, что за ересь такая, восстановлю по скринам, у меня их много, если дело дойдет до таких разбирательств. Просто мне сейчас огласка не нужна.

— Предложение будешь слушать, шантажист? — с деланным спокойствием спросил я, сняв рукавицы и будто бы рассматривая ногти, — Обычно сделки происходят на взаимовыгодных условиях.

Бог Крови нервно облизнул губы. Видимо, он не привык, когда кто-то ставит условия, но все же сказал:

— Говори, «чужак»!

Я встал с трона и сошел вниз, прокряхтев мимо эльфиек. Они шипели и едва ли не кидались на меня. Пусть жрец идет на свой трон, хоть увереннее себя почувствует.

— Я хочу обменять Антшота на что-то равноценное, — сказал я, остановившись рядом с ним, — Например…

— Например, на то, что у тебя за пазухой? — озвучил свою версию Бог Крови.

Через миг он поднял в своей руке куколку тармы. У меня перехватило дыхание, но я выдержал и не кинулся проверять инвентарь. Вернет, как миленький.

— На клан.

— Клан? — он пристально посмотрел на меня, снова сканируя, и усмехнулся, — У тебя так и нет клана, чужак.

— Будет, — я усмехнулся, — Я дам тебе в руки самый сильный клан в Мире Трех Солнц. Самый! Сильный!

Судя по тому, как загорелись глаза у жреца, я попал в точку. Все-таки он довольно-таки алчный. И ему тоже хочется иметь самое-самое, а то какой он тогда бог?

— И как ты это сделаешь? — осторожно спросил он, словно боясь спугнуть удачу.

К моему облегчению, из его руки исчезла куколка тармы.

— Это уже моя проблема. А ты вернешь мне странника Антшота.

Он заулыбался. Довольный, будто продал на аукционе серую рвань за тысячу золотых. Впрочем, через пару секунд он посерьезнел