Мой орк

– Бэр Фаргар будет первым биться? – вступил Дарат, ему меньше всего нравилось происходящее.

– Нет, последним.

– Да-а-а-а, это ж надо… теперь самые бравые воины за зверушек сражаются, – покачал головой Дарат. – Дожили.

– Как бы там ни было, но судьбы наши переплетены еще до рождения. Люди и орки сотворены одними духами, мать наша – Мирида, отец наш – Рув, – заговорил Варду.

На что Дарат закатил глаза под лоб, а Шигатан с Габеном закивали в знак согласия с шаманом.

И началось! На поле вышли первые два соперника, тогда как на камень поднялась их избранница.

Орки с раскрашенными лицами и телами сцепились, как только прозвучал звук гонга. И пока они бились, Фаргар стоял у края плато, смотрел на озеро. До ушей доносилось рычание, крики, звуки ударов, но это все не трогало вожака. Многие воины наоборот, любили посмотреть на битву, раззадориться, только не Фаргар, ему перед боем требовался покой. Видимо поэтому еще ни один из молодых воинов его так и не смог одолеть, несмотря на порою больший рост, превосходство в силе, умениях. Вожак проиграл лишь однажды, Унарагу. Опыт против безудержной ярости, и опыт взял верх.

Ибар тоже находился в стороне от поля. Охотник не выносил суеты, и убивать ему нравилось в тишине, когда можно сосредоточиться на жертве, а для начала изучить ее. С детства орк сторонился толпы, вот и сейчас, с большей радостью сразился бы с Фаргаром где-нибудь в лесу, но, увы. И снова раздался звук гонга. Первая схватка завершилась, за оной сразу началась вторая.

Солнце уже начало опускаться, когда очередь дошла до вожака с охотником. Ибар подошел к полю. Весь песок залит кровью, н-да… чьи-то раны сегодня будут обласканы, а кому-то придется зализывать их в гордом одиночестве. Эта мысль насмешила охотника, но в то же время огорчила. Проиграть он сегодня не имеет права, Тайли должна достаться ему, для чего сделает все и даже больше.

А Шигатан все-таки решил привести пленницу, уж раз за девчонку пожелал биться вожак, пусть катаганы увидят истинную ярость своего вождя. И Фаргар лишний раз докажет свое право быть главой клана, ведь если проиграет, народ посмотрит на него уже иначе, как на жалкое подобие отца, неспособного слабака.

Тайли все это время была как на иголках. От каждого шороха вздрагивала, то и дело плакать принималась. И когда в шатер вошел старейшина, бедняжка враз побелела.

– Идем… вот-вот битва начнется. Будешь смотреть, как мужчины за тебя сражаются. И да, держи, – бросил ей в руки кусок ткани.

– Что это?

– Переоденься, да поживей. Ритуальный наряд это. Мужчины должны понимать, за что кровь проливают, – усмехнулся.

Тайли на трясущихся ногах удалилась в соседний гулум. Ткань оказалась невероятно тонкая, даже чуть прозрачная. Очертания груди, бедер, живота – все как на ладони. Еще и разрезы по бокам. Да она в этом одеянии словно голая!

– Чего там возишься, а? – проворчал старик. – Выходи уже.

– Как я в таком пойду? – выглянула из-за завесы.

– Как и остальные пошли. Постоишь на камне, задом покрутишь, мужчин заведешь, а то будут они там возиться, как грязевые черви по весне.

И двое покинули шатер. Холодный ветер трепал ткань, из-за чего приходилось все время держать подол. Катаганы как увидели бушту в ритуальном наряде, так смолки сразу, у многих молодых орков тотчас глаза загорелись, а орчанки инстинктивно принялись себя осматривать, сравнивать. Фигура у чужачки была хороша, вроде ростом мелкая, а формы изящные, но особое внимание девушек привлекли ноги Тайли. Кожа гладкая, никакой растительности.

– Поднимите ее! – скомандовал Шигатан воину, что стоял у камня.