Принуждение

Швыряет Айфон рядом со мной, злобно шипя что-то под нос. До меня не доходят ругательные слова. Грязные. Отвратные. В голове едва укладывается понимание произошедшего. Чужих, незнакомых объятий, поцелуев. Слишком странных.

— Прости, дорогая, сегодня не выйдет. Может в другой раз?

Молчу. Лежу так же пластом, как и до этого. Не в состоянии подняться с кровати, чтобы посмотреть в лицо мужчине и лишний раз убедиться, что он не шутит. Не разводит. Что его слюни больше не останутся на мне. Хочет их вытереть, если честно, но при нем не решаюсь это делать.

— Номер оплачен до завтрашнего утра. Пользуйся сколько угодно, — подходит ко мне. Снова. А мне хочется попятиться назад. Но ничего не будет, верно? Он сам сказал. — Мы еще встретимся, — приподнимает уголки чуть полноватых губ, мимолетно касается моих слегка приоткрытых.

Уходит, хлопнув дверью и оставив на прикроватной тумбочке электронный ключ на конверте. Вторую часть не заплатил. Контакта не произошло. Но сейчас мне плевать. На все. На всех.

Гляжу в белоснежный потолок. Улыбаюсь. А затем смеюсь. Истерично. В попытке успокоиться и поблагодарить кого-то наверху за удачу. Только что сейчас делать. Уйти — это логичный поступок. Только встать я не в состоянии. Стыдно. Словно там, снаружи, знают, чем я занималась в номере люкс, и будут окидывать меня презрительным взглядом. Как та официантка.

Я только что чуть не переспала с незнакомцем за деньги!

Развить эту мысль не позволяет телефонный звонок. Уже на мой телефон. Тянусь к сумке и вытаскиваю родной смартфон со сломанной кнопкой посередине.

— Алло.

— Мисс Браун, добрый вечер. Вас беспокоит доктор Коннор. Простите, что так поздно, но я должен сообщить важную новость.

Смех моментально прекращается, а воздух остается в груди и никуда не двигается. Кислород или углекислый газ — не имеет значения.

— Адаму стало хуже, — продолжает доктор, не услышав от меня ответа. — Анализы показали, что вскоре наступает критическая стадия. Операция требуется немедленно. Чем скорее, тем лучше. Долорес, вы меня слышите?

Не слышу, доктор Коннор. Не хочу слышать. Вы только что вонзили в сердце умершую надежду. Убили ею возможность на дальнейшую жизнь брата.

Никогда не любила свое полное имя. Никогда. И сейчас ненавижу его больше всего.

Звонок прерывается. Не знаю, кто отключился, он или я. Я буркнула что-то вроде «О’кей», не знаю, услышали ли меня. Как в мелодрамах телефон соскальзывает и падает на кровать. Руки его больше не держат. Они опускаются на глаза, впитывая в себя слезы смеха.

И слез…

Они постепенно стекают по лицу, размазывают идеальный макияж, над которым хлопотала Элис. Тушь не должна потечь — водостойкая, но, видимо, и она не выдерживает. Соленые капли щиплют и разъедают душу. Разум. Чувства. Воспоминания одно за другим прокручиваются в голове в виде коротких видео. Наше с Адамом детство, школьные годы, наши ссоры, перепалки. Кто будет задувать свечи на наш день рождения. И недавняя сцена.

В которой я отдалась незнакомому мужчине ради спасения жизни частицы меня…

Но даже его деньги не спасут. Они не купят время. И этого времени у меня нет.

Снова звонок. Хочется сбросить, но если не отвечу — никогда не выйду отсюда. Так и останусь в этом шикарном номере до самого утра, воя, как собака, от беспомощности и приближающегося конца.