— Вторую руку покажите? Порядок. Вставайте. Так, так, аккуратненько.
Как-то очень быстро Михаил оказался в откровенно медицинском помещении — его посадили за стол в удобное кресло, безвольно висящую руку уложили на стол, сверху появился сканер на ножках, потешно напоминающий сервировочный стол на одну кофейную чашку. Седой подвигал сканер туда-сюда от локтя до пальцев, остановил на запястье, поразглядывал, поцокал языком.
— Вдребезги, молодой человек. Как у дряхлого старика. Буду взрезать и складывать.
Он посмотрел в сторону дверей и крикнул:
— Эй, там есть хоть кто-нибудь или все в ожоговой? — послушал, покачал головой.
— Я вам поставлю ширмочку, уж извольте сидеть тихо и не подглядывать, а то еще в обморок упадете. Стульчик удобный, откиньтесь прямо сейчас, чтобы в процессе не ерзать…
Михаил непроизвольно считал уверенные интонации специалиста, который видит перед собой привычное поле деятельности, и приободрился. Покосился на полную отключалку нервов с невольной благодарностью — на Китеже болевую чувствительность принято было отключать точечными накладками на шее, и оперируемая в колене нога могла за милую душу чесаться где-нибудь в области пятки. А тут — нет руки, и все.
В двери показалась женская фигура.
— Доктор Рейхо, я не помешаю?
— Смотря что ты планируешь делать, Кристинка…
— Мне надо с приезжим поговорить, ну на минуточку!
— Вот если ты, дорогая, сможешь с ним потолковать не минуточку, а хотя бы минут пятнадцать, — сказал доктор, бренча инструментами и щелкая какими-то тумблерами, — я тебе буду прямо даже очень благодарен… Сможешь? Тащи табуретку, садись к нему поближе, ко мне спиной, и не смей поворачиваться, пока я не разрешу…
Он выставил на стол прямо через руку Михаила устойчивую конструкцию с непрозрачной ширмой, подтянул свет, подрегулировал собственное сиденье, вынул упаковку — видимо, одноразовых или стерилизованных — инструментов, надел прозрачную маску с проводами воздуховодов, погрузил руки в какой-то аппарат (тот засветился и зажужжал) и буркнул из-под маски:
— А теперь, Кристинка, болтай и не смей молчать.
Вынул руки, которые стали ярко-синими до локтя, коленом выключил аппарат и исчез из Михаилова поля зрения за ширмочкой.
— Вас как зовут? — спросила Кристина, улыбнулась, вдохнула, некрасиво изогнула рот и завыла.
Заболтать ее удалось не сразу, шок все-таки серьезный. Доктор ругался из-за ширмочки, но прерываться ему было совсем уж не с руки («Однако какой мощный каламбур», — подумал Михаил), Кристина плакала, Михаил гладил ее по коленке — при прочих равных очень и очень изящной коленке — здоровой рукой и болтал как мог. Минуты через четыре Кристина наконец смогла отвечать, что это их с матерью понесло именно по тому переходу, и сколько лет исполнилось Кристининой племяшке, которой они набрали подарков, и почему отец не смог отпроситься со смены, и что он придет уже через три часа, и, конечно, ему все расскажут, и легко представить, как он испугается, а работает он на челноке, и да, ворчит постоянно, что гравитовекторы все старые, и нет, челноки снимают для ремонта по графику, ну кроме, конечно, откровенных аварий, но отец говорит, что надо бы намного чаще.
Сама Кристина работала на причале диспетчером, мама — парикмахер, сестра — технолог биорецикла, какая специализация? Страменопилы в основном… Диатомовые водоросли, тоже, конечно, но страменопилы лучше. Чем лучше, Кристина не знала, но сестра говорит так, а ей же лучше знать, правда?
Не прерываясь, она снова залилась слезами, по инерции рассказала, что муж сестры хотел работать в службе порядка, но туда его не взяли, потому что блата нет, и он второй год сидит наладчиком всего в центральной прачечной, но потихоньку учится и хочет перейти в блок переработки одноразовой одежды, там интереснее.
Михаил чувствовал, что у него вот-вот вскипит голова. Полный карт-бланш на вопросы, но при этом хорошо бы не выдать своих реальных интересов, да еще непонятно, как отреагирует доктор. Что можно еще успеть спросить?
ebooksa