Зимин вспомнил мёртвую пустоту глаз Груздина. Этот парень был не кем для Горда, но именно с того момента трещины словно сделались для космогатора его личным врагом. Казалось, будто своими глазами Груздин видел, что-то невыразимо ужасное. Возможно, оно до сих пор преследовало его в глубинах спящего разума. Это было куда хуже смерти.
Никто из астрофизиков до сих пор не смог понять истинную природу этих провалов реальности. Если бы в записях Анамирис Ковалес Секона содержался б хоть какой-то намёк. Нет. Он ничего не мог знать об этом, так как трещины были открыты в один день с его смертью. И Горд тут же выбросил бесполезные надежды из головы.
На больничной кровати, окружённый медицинской аппаратурой лежал Стас Груздин. Глаза его были открыты, но оставались пусты. Мало кто из людей решался заглянуть в них во второй раз. Казалось, это были колодцы, уходившие в бесконечную бездну.
Лицо Стаса большую часть времени было бесстрастным, но иногда по нему вдруг пробегала быстрая и трудно уловимая смена выражений, которую никто не мог понять. Словно Груздин видел своими пустыми глазами нечто невидимое для остальных.
У его кровати стояли двое.
– И что ни каких перемен? – спросил молодой врач-стажёр своего более опытного напарника.
Средних лет мужчина только покачал головой.
– Нет. Он как растение. Ведут – идёт, положат в рот – ест, в остальное время лежит точно кукла. Никто не понимает почему. Не удалось зафиксировать никаких повреждений мозга или нервной системы. На громкую речь реагирует дрожанием век, но это всё.
Стажёр хотел ещё раз заглянуть в глаза Стаса, но не решился. Ему было не по себе.
– Такое впечатление, – проговорил старший врач, – что образно говоря повреждено программное обеспечение мозга. Но это уже отдаёт какой-то мистикой. Ладно, пойдём, я должен показать тебе других пациентов.
Они вышли. Некоторое время пустая человеческая оболочка на кровати лежала неподвижно. Потом по лицу его вновь пробежала волна смены выражений, на этот раз она была очень сильная. Радость, гнев, горе, сменялись с безумной скоростью, словно кто-то внутри него никак не мог подобрать нужного.
Потом наступила полная рассинхронизация мышц. Они начали сокращаться совершенно невпопад, как будто Стас пытался плакать и кричать одновременно. Тело выгнулось дугой над кроватью. Медицинская аппаратура послала сигнал тревоги врачам. Потом Стас сел. Его тело поднималась механистично, как автомат. На лице продолжалась безумная пляска мускулов.
Мгновение спустя тело встало. Неудачно. Оно не смогло сохранить равновесия и тут же опустилось назад на кровать. Потом тело встало опять. Покачиваясь из стороны в сторону, оно словно подбирало необходимый режим. Походкой пьяницы Стас сделал шаг. Потом ещё один. С каждым мгновением он держался на ногах всё крепче. Выражения на лице всё ещё продолжали меняться. Со стороны бывший космогатор походил на какого-то безумного клоуна.
Послышались быстрые шаги, дверь открылась. В палату вошёл старший врач.
– Что…
Он застыл в полном потрясении. Его поразил не столько сам факт самостоятельных движений того, кого все считали растением, а то, что творилось на его лице. Мускулы на нём дёргались уже без всякой связи друг с другом. Это было жутко, по настоящему.
– О-о-о, – произнёс Груздин, затем, – у-у-у.
Он пробовал разные диапазоны и тональности. Его голосовые связки издавали все возможные звуки, многие из которых вообще не были свойственны человеку. Врач наблюдал за ним в состоянии какого-то инстинктивного ужаса.
Пациент развёл руки в разные стороны, немного пошевелил пальцами, а потом, шагнув вперёд, вдруг свёл их на шее врача. Послышался хрип, который тут же прервался. Врач умер. Тело упало.
То, что было некогда Груздиным, двинулось прочь из палаты. Существо двигалось без всякой спешки, ведомоё только ему понятной целью. Его пустые глаза действительно не видели ничего. Но, не смотря на это, оно получало информацию со всех концов огромного здания. Оно не было способно больше мыслить как человек, но, тем не менее, в его мозгу стремительно совершался процесс обработки данных не постижимый для любого существа в этой вселенной. Не способное к обычной логике нечто анализировало будущее, улавливая вероятностные поля. Не в состоянии больше ничего понимать, оно размышляло о достижении цели.
ebooksa