Уникум

— А что, если надо использовать ситуацию с Терлецкой не чтобы поссорить высокородных, а наоборот, для укрепления отношения с ними? В общем, думать надо.

На том и порешили. Однако помимо сутевины с высокородными меня интересовало еще кое-что, способное повлиять на будущее. Так сказать, небольшой стартап.

— Я получаю две монеты в месяц. Одну ты, Рамиль и Мишка. С ним я поговорил, он в деле. Конечно, это мало, но все же намного больше, чем копить поодиночке на до третьего курса на какую-нибудь хрень. Нужно лишь понять, что именно мы хотим приобрести в сокровищнице у бабая.

— Я тоже об этом думал, — ответил Байков. — Только вопрос поставлен неправильно. Мы не сможем купить стоящую вещь, слишком дорого. Нам нужны ингредиенты, чтобы создать ее самостоятельно, а потом продать.

— И что же мы создадим?

— Артефакт, само собой, — удивился Байков. — Ты же не забыл, какая у меня фамилия? Главное уговорить Рамиля.

Как выяснилось, в этим вопросом оказалось все довольно просто. Начнем с того, что татарин чувствовал себя виноватым. Хотя, казалось, это его постоянное состояние. Он же вечно косячил. Байков же и вовсе пошел с козырей. Нарисовал схему с процентами, над которой написал слова вроде: «доход», «маржа», «окупаемость». Рамик только разок спросил, причем тут моржи, на что Димон начал говорить что-то о себестоимости, рентабельности и прочее, прочее. В общем, наш друг спешно капитулировал, хотя потом втихаря и спрашивал у Мишки, так причем тут моржи? Максимов пожимал плечами и отвечал, что это вроде как-то связано с экономикой.

Поэтому к концу месяца всей компанией мы стояли в хвосте очереди, чтобы зайти последними. Посмотреть журнал надо было без спешки. Катя передо мной сверлила глазами Терлецкую. Та явно чувствовала себя неуютно, поэтому пыталась завести непринужденный разговор с Витей Горленко. Выходило из рук вон плохо.

— Что бы не произошло внутри, не бойся. Это не правда, никто тебе не причинит вреда, — шепнул я Зыбуниной, когда подошла ее очередь.

— Главное, чтобы я никому вреда не причинила, — ответила та, сжимая что-то в руке.

Действительно, чего это я. Пусть Терлецкая выскочила от бабая, одарив меня испуганным взглядом и резью в груди, насчет рыжеволосой ведьмы беспокоиться точно не надо. Так и вышло. Катя зашла, пробыла пару минут и так же спокойно покинула помещение. Ни мускул на ее лице не дрогнул. Значит, не испугалась.

— Теперь я, — сказал я своим и открыл дверь. — Здравствуйте, господин бабай.

— Какой я тебе господин, Кузнецов? — отмахнулось страшилище. — Меня вон даже ведьмы последние перестали бояться. Дожил.

— Так это не последняя, — успокоил я его. — Это первая. Очень могущественная. Входит в какой-то там ковен, забыл название.

— Правда? — с надеждой спросил бабай.

— Честное магическое.

— Ну тогда ладно. А то я уж расстроился. Ты последний опять?

— Почти. То есть нет, но как бы да. Я, как вы и советовали, с друзьями договорился. Будем копить совместно. Надо только выбрать, на что именно. Я их позову тогда?

— И чего, все уже получали стипендию? Нет новеньких?

— Один, — вспомнил я про Рамиля. И тут до меня дошло. — Его можно напугать. Прям хорошенько. Может, болтать меньше станет.