Уникум

— Офигеть, — только и произнес я.

— Нет, я сразу все просек, — сказал Рамиль. — Просто хотел, чтобы вы тоже вспомнили. Это же элементарно.

— Ага, как там, говоришь, звали отца Гелиоса? — спросил Байков.

— Гипербион.

— Хорошая попытка, Рамик, — усмехнулся я. — Тебе бы с такой памятью названия лекарствам придумывать. Так, значит, надо лишь выяснить, что это за дом. А в запасе у нас девять месяцев.

— Слишком сложно, — покачал головой Мишка, — нужна какая-то дополнительная подсказка. Тот, кто это писал не думал же, что мы будем проверять все дома подряд?

Я пожал плечами. Мне очень хотелось думать, что дом — это какая-нибудь заброшенная избушка в лесу, за которой зарыт клад. Бриллианты, рубины, золото. Нет, можно и серебром, я не жадный. Но там точно было нечто ценное. Иначе зачем оставлять для сохранения фрагмента целого голема? Который, к тому же, простоял там непонятно сколько лет.

Само собой, за один вечер мы не решили разгадку спрятанного пергамента. Да и было бы странно, если бы подобное произошло. Зато я понял, насколько эти ребята всего лишь за полгода стали мне близки и как я по ним соскучился. Даже по трусоватому и вечно привирающему Рамилю.

И больше того, я истосковался по учебе. По Наталье Владимировне, Елизавете Карловне, по Петровичу (о судьбе которого до сих пор ничего не было понятно) да что там, даже по Козловичу. Разве что Якут пока еще не вызывал подобные эмоции. Потому что для сохранения теплых отношений иногда надо отдыхать друг от друга. Чего господин Филиппов делать категорически не хотел. И продолжал лупцевать меня силами второкурсника. Хорошо, что теперь все это закончилось.

Второе полугодие началось с нового предмета, который вел сутуловатый мужчина с хищным лицом и острым носом. Он стоял, не двигаясь, пока мы спешно занимали места. Его ладони были развернуты назад, будто тот в них что-то прятал, а глаза хищно блестели из-под густых бровей. Одна рука оказалась сжата в кулак, другая раскрыта.

Я напрягся, вспоминая, где его видел. Не в столовой, там учитель не появлялся. Точно, в кабинете у завуча, когда меня вызывали. Тогда он не проронил ни слова. О новом преподавателе я знал лишь одно — его прозвище. И еще, что с ним лучше не шутить и вести себя тише воды, ниже травы, потому что Коршун весьма злопамятен. Спасибо Филочкину и за эти скудные сведения.

— Можете называть меня Валерий Валентинович, либо господин Коршунков. Я буду вести у вас один из самых важных для мага предметов. Для любого мага, а не только для ведьм и ведьмаков. Здесь вы узнаете, как, например, с помощью бычьей травы, остролиста, вороньих крыльев и правильной последовательности действий, призвать дикого пегаса.

— Фигня полная. Диких пегасов почти не осталось. Да и не призывают их, а ловят зачарованным арканом охотники.

Я даже не удивился, услышав голос Куракина. Кто, если не он, пытался влезть туда, куда лезть не стоило? Конечно Саша. Насколько мне подсказывала память, семья Коршунковых не значилась в списке благородных. Ничего о новом учителе высокородный не знал и решил прощупать, что перед ним за фрукт. К Куракину и так многие преподы относились с уважением, которого он не заслуживал. Но вот реакция Коршуна оказался молниеносной.

— Выходим к столу.

— Я… — начал было Куракин говорить, развалившись на стуле.

— К столу!

Звучало это почти, как «к барьеру». Саша нехотя поднялся, будто он только что вышел из комы и каждое движение давалось ему с огромным трудом, и неторопливо пошел к учителю. В его взгляде читалась насмешка и пренебрежение. Лишь мимолетно в глазах мелькнул страх, когда он увидел небольшой нож, который достал Коршун свободной рукой. Но аристократ довольно быстро натянул на лицо маску уверенности.

— Ритуалистика может добиться всего. Любви, здоровья, богатства. Но начнем мы с самых простых и одновременно мощных вещей. Надо лишь помнить, что все имеет свою цену. Дайте руку, молодой человек.

Куракин не успел сообразить, как Коршун сам схватил его за запястье и быстро провел клинком по указательному пальцу. Кто-то из девчонок вскрикнул, Тинеев, набычшись, поднялся, но так и остался на месте, одноклассники с каким-то ужасом следили за происходящим. Высокородный коротко вскрикнул и отдернул руку, а учитель продемонстрировал окровавленный нож.