И пытается мне вернуть.
Не верю тому, что вижу, не верю тому, что думаю, и только для того, чтобы окончательно убедиться, что ничего этого нет, опять открываю глаза.
— Я специально не покупал для тебя цепочку, — говорит Фрол, снимая с нее маленькое кольцо и протягивая его на открытой ладони, — чтобы у тебя было только два варианта — или выбросить это кольцо, или принять его.
Я медленно выдыхаю, не в силах прикоснуться к этому чуду, не в силах в него поверить, даже в Новогоднюю ночь.
— Вместе со мной… — добавляет с надеждой Фрол. — Оля, ты примешь это кольцо и меня?
И да, я понимаю, что это означает.
И то, что он снял кулоны из прошлого. И это кольцо. И то кольцо, которое он теперь носит на шее…
Понимаю.
И я даю самый глупый на свете ответ.
— Я… — хриплю, продолжая растерянно смотреть на колечко. — Я даже поцеловать тебя не могу… мне нельзя… я болею…
Он оттесняет меня в дом, хотя мне не просто тепло, мне безумно жарко сейчас. Закрывает за нами дверь.
А потом обнимает мое лицо огненными, но не причиняющими уже боли, ладонями, заставляя впервые за долгое время, что мы не виделись, взглянуть на себя. И я вижу на его голове какой-то светлый ежик волос, а на его щеках светлую щетину, и окончательно теряю дар речи.
— Может, ты и сама не захочешь меня теперь целовать, — говорит он вместо меня.
Мне слышится волнение в его голосе. И это так трогательно и одновременно смешно, что я опять удивляю себя и даю самый нелепый ответ из возможных.
— Дурак, — бормочу я, прикасаясь к его колючей и непривычной щетине.
— Согласен, — усмехается он, а потом становится серьезным и, глядя в мои глаза, говорит прямо, без долгих хождений вокруг да около. Хватит — находились уже. — Поцелуй меня, Солнце.
Я на мгновенье задумываюсь, потому что понимаю — возврата уже не будет.
И понимаю отчетливо, что не хочу никуда возвращаться. И еще, если идти куда-то вместе, то только вперед, без оглядки, без страха…
Беру с его ладони кольцо, а потом становлюсь на носочки, и, не боясь больше коснуться прошлого, обхватываю мужчину за шею и прикасаюсь к губам, без которых почти умирала.
Легонько, чтобы все же не заразить его, но…