— Идемте! — командует Светлана.
Мы успеваем сделать всего несколько шагов, как замечаем в проеме мужчину, который очень жаждал, чтобы мы его развлекли.
— Ух ты! — он восхищенно разводит руками и расставляет в стороны ноги, тем самым почти полностью перекрывая нам выход.
— Конфликты нам не нужны, — тихо бормочет Светлана и, вопреки воинственным уверениям Катерины, что она с готовностью потопчется каблуками по его ногам, разворачивается обратно.
— Каблуками… Хотя бы к сапогам прояви уважение, — слышу я возмущенный шепот нашего проводника.
Катерина бросает взгляд на юбку Светланы, но придраться там не к чему — даже разреза того уже нет. В полном молчании мы довольно скоро снова оказываемся в помещении с лампой и мрачным охранником. Нам дают пару минут на то, чтобы одеться, а потом выставляют на холод, обозревать все те же густые кусты.
Едва мы выбираемся на освещенную дорожку, и я открываю рот, Катерина качает головой и просит:
— Лучше не спрашивай!
Я честно держусь пару минут, пока мы безуспешно пытаемся поймать попутку в ночном городе и снова бросаю взгляд на подругу.
— Потом расскажу, — сдается она. — Сейчас я просто не в состоянии!
— Случилось что-то плохое? — выпаливаю я, замечая, что скоро мимо нас проедет машина полиции.
— Я бы так не сказала, — уклончиво отвечает Катерина.
Не вдохновленная ее ответом, я становлюсь впереди нее с твердым намерением все-таки остановить полицейских.
— Оля! — подруга вовремя хватает меня за руку и, когда я оборачиваюсь, тяжело вздыхает, еще чуточку медлит, а потом признается: — Если хочешь знать точно, это было порочно и феерично!
— Они что, при тебе…
— Нет, — она прячет взгляд за ресницами, — они при мне… и со мной.
И тут я понимаю, что мы с джинном в сравнении с развратными Алладинами и белокурой Жасмин вели себя более чем прилично! И совершенно не понимаю, почему Катерина прямо сама не своя — да, опыт необычный, но у кого хоть раз не возникало такой фантазии? К тому же, сейчас у нее отношений нет, так что она имеет право делать любые глупости. Хотя бы для того, чтобы потом, в глубокой старости, было не так скучно вязать носки для внуков и тапочки для кота.
— Я правильно понимаю, — заставляю подругу проговорить вслух то, что ее беспокоит, — ты «натирала лампу» одновременно двум Алладинам?
— Нет, — на ее губах наконец-то появляется улыбка, а глаза перестают рассматривать скучный асфальт. — Просто… мы целовались. Это было так неожиданно! Я была уверена, что они хотят это сделать между собой, а я только посмотрю и уйду, а потом…
— А потом? — подначиваю выкорчевать занозу из себя окончательно.