Хищник

– Иван. Колесниченко моя фамилия.

Из дальнейших объяснений стало ясно, что мой сосед, лица которого я еще не видел, был полицейским, гибддшником. В тот день, когда в городе все началось, он как раз работал на посту-пикете ДПС у выезда из города. С его слов все произошедшее не было случайностью.

– Мы давно уже к чему-то такому были готовы, учения аж дважды проводили. В автопарки автобусы зашли, причем в довольно приличном количестве. Городу по жизни столько просто не нужно. Все понимали, к чему-то готовимся. Только вот к чему? У меня друган участковым работал, так они заранее весь жилой сектор ножками пробежали, прикинули хер к носу – кого и в какой последовательности эвакуировать.

– Так вы про это знали?

– Да как тебе сказать… Так чтобы вот точно – нет, никто не знал. Но какие-то подозрения были у многих. Напряг прямо кожей ощущался! Я тебе так скажу: всех рабочих и служащих госпредприятий вместе с большинством семей вывезли еще в первый день. Причем, как я посмотрю, вывозили не так чтобы только ценных специалистов, а, скорее, пытались весь город очистить.

– Зачем же?

– Да хуй его знает! Нам об этом никто ничего не сообщал. Хорошо, я своих успел в автобус затолкнуть.

Иван вздохнул и продолжил. По его словам выходило, что руководство планировало эвакуировать весь город в течение пяти дней. Именно поэтому, как он предполагал, и был запущен слух о том, что где-то в Таркове случились какие-то аварии.

– Так их, что, не было?

– Я так полагаю, все это пиздеж. Ну, посуди сам: если б что-то где-то в реальности жахнуло, на ушах стояли бы абсолютно все. И уж носились бы как в жопу наскипидаренные. А так – продолжили работать ровно в том же темпе, как и в первый день. Никто и ухом не повел. Так ведь не бывает!

Как он пояснил, вся работа по вывозу людей вполне могла быть завершена вовремя. Этого момента ждали. К нему готовились. Карту предполагаемого развертывания собственного подразделения он видел своими глазами. И было очень не похоже, что этот план рисовали на коленке и наспех. Все положенные атрибуты официального документа там имелись. Но дело спутали какие-то непонятные люди. Сначала прямо в центре города шарахнул неслабый взрыв. Потом сразу в нескольких местах были атакованы эвакуационные автобусы. Неизвестные обстреляли и сопровождавшие их патрульные машины. Были жертвы, точное число которых так никто и не выяснил.

– А потом что-то сверкнуло – прям синим пламенем небо зашлось, и связь накрылась медным тазом. Перестали работать мобильные телефоны, сгорела часть раций, а в уцелевших мы слышали только ближайших соседей. Удалось выяснить, что подходившие к городу внутренние войска были встречены на марше минами и пулеметным огнем из засад. Начался бардак и у нас. Ребята стали расползаться, кто-то рванул за семьями, а мы двинулись к управлению ГИБДД. На подходе к нему нас обстреляли. Кто и зачем – не понятно. Меня вот в ногу ранили. Ребята оттащили меня в подъезд, перевязали и ушли за помощью. А вместо них пришли вот эти.

– Кто они такие? Что им нужно?

– Да черт их разберет. Они тут все на голову ебанутые. Талдычат под нос какую-то хренотень, с нами не говорят. Не интересны мы им, видишь ли.

– А они про работы говорят? Это что вообще такое?

– Тоннель копаем. Причем, насколько я в курсе, подобная работа у них не только здесь ведется. Ты губу-то особо не раскатывай: шансов у нас с тобой отсюда выйти – ноль целых хрен десятых. Они чужую жизнь вообще не ценят. И своей-то им не жалко, чего уж тогда про нас говорить.

– А тут, что, еще кто-то есть?

– В этой камере нет. Это отстойник, сюда новичков помещают. И штрафников. Таких, как я.

– А вас-то сюда за что? – интересуюсь я.

– Хожу я с трудом, нога болит. Вот и запнулся, когда тачку откатывал. Мне конвоир прикладом в плечо долбанул. Не стерпел я и заехал ему в рыло. Теперь вот сижу и жду наказания. Хотя иллюзий никаких уже не питаю, скорее бы оно все закончилось.