– Баба с усами – насмешливо скривил губы орк – Дура тупая. А че сиськи не отрезала тогда?
– Я воин! – повторила пленница – Я готова умереть за родину!
– И умрешь – равнодушно кивнул я – У тебя нет других вариантов, воин.
Ее глаза дрогнули. Испуганно расширились, когда она поняла, что я не лгу, что вот он конец. Секунда… другая… и она предприняла безнадежную попытку:
– Обмен пленными разумен.
– Наших в плен не брали – еще более равнодушно пожал я плечами.
– Но еще возьмут! Священная война только началась! Главные битвы впереди! Кого-то из ваших ранят – может быть даже тебя, того, кто так мастерски управляется с экзоскелетом. Даже тебе не может всегда улыбаться удача. Если тебя контузят и возьмут в плен – ты будешь возможности обменять свою жизнь на мою! Видишь мои усы? Я высока в ранге!
Я рассмеялся:
– Священная война? Ты на самом деле дура. Мы пришли сюда по очень простой причине – нас послала система. Послала найти источник дикой неконтролируемой эволюции. Послала найти ублюдочных мясников, что убивают мирных жителей и похищают их трупы. Нет никакой священной войны.
– Не мы сами встали на этот вынужденный кровавый и жестокий путь! Голод! Безнадежность! Грядущее вымирание! Вот что толкнуло нас, умелый воин! А ты действительно умел – тебе пойдут усы! Большие, пышные! С гордо закрученными вверх кончиками!
– Охренеть – пробулькал Рэк.
– Это не я умел – качнул я головой – А ты хренова в обращении с боевыми механизмами. Уверен, что вы взяли этот экз как трофей. Там во внешнем мире – слишком уж он ново выглядит, чтобы пробыть здесь десятилетия.
– Верно! И что с того? Я сама захватила этот трофей! В честном бою!
– Ну да… честный бой – это когда твоя жопа покоится на спине гигантского насекомого, что представляет собой настоящий комбайн смерти?
– Что с того?! Это война! У вас все – а у нас лишь измененные, что тоже хотят жить!
– А то, что ты была там наверху – произнес я – Ты убивала мирных гражданских. Ты умрешь, воин Непримиримых. Сначала тебя будут пытать. А потом… если ты расскажешь что-то полезное, то ты заслужишь смерть.
Ее губы дрогнули… подбородок задрожал. Как же сильно в ней сейчас бьются гордость и инстинкт выживания. Как сильно эти противоположные чувства сейчас грызут друг друга. Ей хочется скорчиться и начать умолять меня – пощади, пощади! Что угодно, только не убивай! Трахайте меня скопом, сделайте отрядной вечной шлюхой, но только не убивайте! Наши инстинкты настолько сильны, что не каждый сможет их обуздать. Но эта «Пчелка» сумела. Гордо сжала губы, вскинула голову, расправила плечи, нахмурила выбритые брови и с мрачным вызовом облизала искусственные усы:
– Значит, я умру!
– Если заслужишь – повторил я.
До нее наконец-то дошло: