Сын Дьявола

— Никого нет… Петровна внизу, — хрипит она, и в голове что-то взрывается.

Клетка со зверем распахивается, и он с рычанием вырывается наружу.

С треском и ее писком рву тонкие трусы и больше не сдерживаюсь, накрываю половые губы, ласкаю языком клитор, на пол фаланга входя в жар и лаская его.

— Макс, о Боже… — шепчет она, дрожит, руки вцепляются в волосы, пока я отчаянно, остервенело вылизываю всю натекающую из дырки влагу. — Да, да, вот так, там. Чуть сильнее.

Предвкушаю, как я тоже буду учить ее доставлять мне удовольствие и хлещу языком все активнее, чувствуя, как рот наполнился слюной, и слушая приглушенные стоны.

Спустя еще пару движений она натягивается струной, тянет мне волосы руками, и хрипло выдыхает:

— Твою же мать… Боже, Боже… Макс… Да-а!

Ее трясет, плоть под языком пульсирует, а влагу я собираю себе в рот, ощущая ее сладко-соленный вкус.

Тут же поднимаюсь наверх, нависаю, наблюдая, как она корчится в спазмах, сотрясается в оргазме, и ликую. Довел девку с первого раза языком. Красавчик.

Она распахивает глаза и смотрит ошалело, словно после затяжки травки. Открывает рот, хочет что-то сказать, но я тут же спускаю туда влагу из рта тоненькой струйкой, вижу, как глотает и тут же целую. Грубо, напоминая, кто сегодня ее хозяин.

— Я тоже хочу, — говорит она мне, когда стягиваю с себя безрукавку, и наслаждаюсь ее восхищенным взглядом на свой натруженный пресак.

— Что хочешь, — тут же кладу ее скромную руку на свой член, так, чтобы ее пальцы его обхватили.

— Ну… — опускает она взгляд на свою руку, поднимает на торс, потом на лицо. — Ты говорил у тебя там болит… Я бы хотела помочь, снять боль, если это возможно.

Глава 22. Лана

Наверное, я схожу с ума, потому что поверить в то, что здесь и сейчас находится Максим Одинцов, просто невозможно. Невероятно.

И еще более невероятно, что его огромный стояк упирается мне между ног, а язык только что вознес меня на невероятную вершину экстаза.

А может быть это только сон? Несложно представить, что из кошмара с собакой вышло вот такое вот эротическое приключение.

И если это только сон, то почему бы не продолжить его… Когда еще я такое переживу… То есть, когда еще мне такое приснится… А значит, можно продолжить, отпустить себя и забыться в крепости сильных рук, в настойчивости твердых, обветренных губ, изощренности языка, которым Максим не только целуется как бог, но и ловко орудует гораздо ниже. Между ног. Там, где сейчас пошло-мокро и сильно пульсирует.

— Может быть, я могу помочь, — предлагаю я, ступая на тонкий развратный путь. И проводник не даст мне повернуть назад.

Ловкое движение рук и вот Максим уже лежит на кровати, а я сижу сверху, ошеломленно моргая.