— Ебануться как….
Ну и хорошо, я ведь кончила, нужно постараться и для него. Стараюсь подумать о чем-то постороннем, сосчитать лампочки на натяжном потолке, в котором отражается напряженная задница Максима, но его огромная плоть внутри не дает сосредоточиться на чем-то постороннем.
— Первый раз всегда больно, — говорит он и прикрывает глаза, сжимает губы. — Блять, так узко. Не могу больше…
И его голос прерывает мой тихий вскрик, когда он толкается глубже, а потом полностью выходит, смотрит на кровь, потом на меня и снова вторгается обратно.
— Больно… — шепчу, часто выдыхая.
— Знаю, потерпи.
Он выпускает струю воздуха, опускается на меня всем весьма тяжелым весом и переворачивается, чтобы оказалась сверху. Стискивает бедра руками, фиксируя и начинает медленно елозить внутри. Сначала мерными, длинными движениями, принося дискомфорт и рези внизу живота, а потом все быстрее, хлюпая скопившейся обильной влагой.
И быстрее, стремительно набирая скорость, лбом касаясь моего и трахая, трахая, трахая. И я все бы так и закончилось с болью, с дискомфортом, если бы вдруг его руки не забралась по копчику ко второй дырочке.
— С ума сошел? — со слезами на глазах говорю я и дергаюсь, но его жесткая рука не позволяет слезть с тараном пробивающего меня члена.
Максим толкается и рвется внутрь, пока палец на второй руке на находит тугое отверстие.
— Минус на минус дает плюс, — говорит он обмакивает палец в смазке и кончик пихает внутрь. Не дальше. Просто начинает массаж по кругу, надавливая на особую точку.
— Максим…
— Погоди… — подмахивает он бедрами все активнее, в том же темпе, что и массирует анус.
И, господи, не может быть. Резь отступает, давая место чувству полной наполненности сосуда, до краев залитого напряженным состоянием. Я задыхаюсь, ощущая, как пересохло в горле, как по венам пустили ток, как в глазах темнеет.
И вдруг ощущая, как будто падаю. Куда-то вниз. Далеко. Темно. В те самые грешные цепи его страсти.
Порочный прыжок в обжигающую похоть, где главенствует его величество оргазм.
Он буквально выворачивает меня на изнанку, он вынуждает меня кричать и кричать, пока сам ревет:
— Бля… Да!
Он выходит из меня с рыком и обильно забрызгивает грудь, живот, пока я пытаюсь прийти в себя.
В голову приходит запоздалая мысль про защиту, но тут же улетает на второй план, потому что пересохшие от криков губы увлажняет язык.