Гвардии Рон

Но кое-чего память Агена не содержала. Того, что тайный проход мимо полицейского блокпоста залили бетоном и путь наверх, из известных Рону, только один — через блокпост.

Блокпост представлял из себя бетонное укрепление, построенное перед мощными гермоворотами, преграждающими путь на большую ступенчатую лестницу. Плохо. С полицейскими договориться будет сложно. Можно было бы попытаться проскользнуть, но это гиблая затея — специальные сервочерепа, парящие вокруг блокпоста, видят не только в оптическом спектре, но и в инфракрасном, электромагнитном и ультразвуком спектрах. Через них обычными методами не пройти, если только...

Рон извлёк из торбы свиток с заклинанием невидимости. Спрятавшись в тупике одного из тоннелей, он приложил свиток к груди и произнес слова-активаторы. Дезиллюминационные чары слетели, взамен чего Рон исчез. Даже сам себя не видел.

Уверенно зашагав к блокпосту, он решил для себя, что если его каким-то образом обнаружат, будет убивать без жалости и пощады. Жизнь дороже.

Вопреки опасениям, сервочерепа спокойно летали мимо, не подавая признаков тревоги.

Рон проскользнул мимо охраны, быстро взбежав по ступеням. Наверху даже воздух немного другой. Видимо, система подачи воздуха отдельная.

Нижние уровни не представляли из себя ничего необычного. Те же тоннели, жилые цистерны, огромные атриумы и строения из чего попало, но всё же построенные несколько аккуратнее.

В отличие от традиционно пустых тоннелей под-улья, здесь сновали толпы людей, нормальных, без лишних голов, рук, наростов и хвостов. Все как один они были бледны, ослаблены и усталы. Рон знал, что это всё шестнадцатичасовые рабочие смены на токсичных и травмоопасных заводах по производству всего, что может понадобиться верхним уровням. Солнца нет, вместо еды батончики из трупного праха, на личную жизнь отводится только один день в две недели и праздничные дни. Праздничных дней мало. Во время этих праздничных дней выходных не бывает, лишь сокращают длительность смены на двадцать пять процентов. Исключение — день Вознесения Императора, тогда полные сутки длится отдых, который жителям улья нужно полностью посвятить семье, участию в религиозных ритуалах и зачатию детей. Религия здесь диктует строгий устав абсолютно во всех аспектах жизни человека, что Рону решительно не нравилось. Он и так святош не особо привечал, но тут они совсем обнаглели, влезая даже в самые интимные моменты личной жизни людей. Впрочем, со своей правдой Рон к ним лезть не будет. Хотелось бы, конечно, всё изменить, но надо понимать, что на планете проживает несколько десятков миллиардов людей, и это только официальные данные, на деле может и больше. Кто такой Рон, на фоне сотен миллионов людей, обитающих в улье Тахен-Секунд? Даже здесь, на самом низу официально обитаемой части улья, от людей не протолкнуться, что же наверху?

Нет, со своим уставом в этот гнилой монастырь лучше не соваться. Рон просто сделает свои дела и вернётся в свой простой и понятный под-улей, подальше от надзора полиции, арбитров, жрецов, Администрариума и прочих чиновничьих душонок.

Почему-то вспомнилась война с серпорукими и взаимоотношения Рона с британской армией. Его же даже медалями награждали! Они лежат сейчас дома, как память родителям и родным.

— Хренов Тарквиний... — пробормотал Рон в бессильной ярости, пробуждённой воспоминаниями.

Притаиться и вскрыть голову любому жителю здесь не получится, так как личной жизни у людей тут нет. В бараках они живут по десять-двадцать человек, санузлы общие, столовые общие, а у кого-то ещё хуже — кровать делят три-четыре человека, у которых смены заканчиваются с интервалом в восемь часов. Вот что странно, сон тут выдают в полной мере, сколько положено, а остальное урезают. Воды людям дают строго отмеренное количество, еды тоже особо много не купишь на зарплату заводского рабочего. То есть, всё минимально до той степени, за которой человек может работать и не умирать слишком быстро. А человек ли? Не являются ли мутанты больше людьми от того, что вольны распоряжаться своим временем и жизнью? Нет, они распоряжаются ими наихудшим образом, так как жрут с голодухи трупы, воюют между собой и цепляются за крохотные осколки нормальной жизни, но у кого сейчас жизнь нормальная? У жителей нижних уровней? Точно нет. У жителей верхних уровней? Вот на это нужно будет посмотреть.

Рон поднялся на десяток уровней вверх. Тут охраны между уровнями никакой, но гермоворота есть везде, что подчёркивает готовность администрации отказаться от любых уровней в случае чего...

Рон всё выше, а разницы совсем нет. Одинаково стриженные люди, одинаковая одежда, одинаковые выражения лиц... Здания, пусть и хаотично, но одинаковые. Полиция везде одна и та же, зеркальные шлемы не дают различать лица, но манеры и повадки выдают одну и ту же масть — хозяева жизни, вольготно устроившиеся на халтурку по охране покорного стада.

Данные непроверенные, но Аген считал, что чем выше уровень, тем меньше забот у полиции. А Рон подмечал банды или подобные им формирования. Выдавали их особые отличительные знаки на одежде или татуировки, наличие условно-безопасного оружия, такого как газовые ключи, отвёртки и свинцовые трубы. Рону стало безумно интересно, чем они здесь промышляют, куда смотрит полиция и кто всем этим заправляет.

Рон почесал затылок. Кто лучше полиции может знать, где кто находится? Никто.

Пришлось развернуться и возвращаться обратно в атриум. В атриуме стояло государственное сооружение, построенное из заводского керамобетона, увенчанное гербом города Тахен-Секунд: шахтер, сжимающий в одной руке кирку, а в другой лазган, стоящий на фоне римской цифры «II». Рон предполагал, что Тахен-Секунд когда-то давно был шахтерским городком, который решили сделать городом-ульем. Может всё было иначе, но в образах памяти Агена не было никакой информации об этом. Ублюдок просто не интересовался историей родного города-улья. Хотя, глядя на то, как этот город обращается с мутантами, Агену это можно простить.

Рон дождался, когда откроют парадную дверь и вошел вслед за парой копов, тащивших внутрь какого-то уже не дёргающегося члена банды. У него вмятина в голове, он вряд ли даже имя своё назвать сможет.

Внутри Рон оценил богатство обстановки: портрет жирного мужика в мундире на стене, яркие лампы, деревянная мебель — шикует нонче полиция. Вообще-то, Рону плевать, на какие деньги это всё делается, так как налогов он не платил и платить не собирается.

По логике вещей, самый высокий кабинет — самый значимый. Так как здание было построено в стиле улья — пятиэтажная пирамида с одним единственным кабинетом на вершине, то Рон последовал логике и пошел на самый верх, рассчитывая встретить там самую большую шишку из полицейских.