Навь. Книга 3,

22
18
20
22
24
26
28
30

Двое господ сидели на палубе белоснежной яхты, разглядывали раскинувшуюся перед ними бухту со свечками небоскребов и под приятное калифорнийское вино обсуждали рабочие проблемы. Что поделаешь, если львиную часть сложных комбинаций приходится прокачивать вне тишины служебных кабинетов. Слишком многие интересы приходится учитывать и согласовывать, а доверия к официальным структурам все меньше.

— Все очень просто. Налоговая заморозила ряд счетов азиатских нуворишей. Где-то они успели замазаться в наркоторговле, где-то занесли слишком мало правильным людям и тем обидели. Одним словом, у косоглазых возникли проблемы с наличными. То есть вроде как деньги в банке есть, но после строгого окрика из Вашингтона накопленные неправедным трудом капиталы не получить. И вот этим самым господам вполне легко намекнуть, как именно стоит посодействовать несчастным беженцам. Люди, связи, финансовая поддержка в обмен на то, что выдвинутые обвинения сначала переведут в статус неподтвержденных, а затем и вовсе снимут.

— И русские на это все посмотрят сквозь пальцы?

— Ну, часть финансов доберется и до наших чиновников. К которым ни вы, ни я не будем иметь никакого отношения. Как и Служба. Поэтому даже если кто-то умудрится раскопать всю подноготную, то получит всего лишь очередную статью про коррупционеров в газете.

Лощеный господин налил себе еще чуть вина, задумчиво любуясь рассветом и уточнил:

— Что акционеры этого предприятия хотят от меня?

— Насколько я помню, в свое время вы курировали различного рода радикалов в ЮВА. Всякие там борцы за чистоту этносов, экологи без границ и прочая шваль.

— Да, пять лет в Сиаме. Мерзкое место, хотя знакомые до сих пор остались.

— Не стоит скромничать, ваша помощь в организации трех частных военных компаний и дележ нефтяных скважин до сих пор в закрытых учебных заведениях считают эталоном отличного планирования и исполнения. И не надо хмуриться, я говорю это лишь между нами, не под запись и не для журналистов… Так вот, акционеры хотят, чтобы мой департамент оказал аккуратно поддержку бунтовщикам, а вы помогли с нужными персоналиями на местах.

— Бюджет?

— У азиатов арестовано больше семи миллиардов. Десятую часть хотят люди в галстуках за разблокирование и создание нужного имиджа в прессе, примерно столько же пострадавшие готовы выплатить уже на помощь борцам с царским режимом.

— Сколько реально доедет до конца цепочки? Наверняка какие-нибудь крошки.

Пит рассмеялся:

— Мне разрешено назвать вам конкретные цифры. Ваш личный гонорар — сто миллионов. Еще сотня пойдет на решение любых технических проблем: простимулировать чиновников на местах, подмазать кого нужно. И полмиллиарда можете смело вливать в сам проект. Если понадобится, то можно попытаться выдавить три-четыре сотни сверху, но я бы не стал слишком сильно раздувать расходы. Это станет излишне заметно и тогда к нам в самом деле могут зайти ребята, которые умеют задавать неприятные вопросы.

— Пятьсот миллионов на то, чтобы спихнуть русского императора? Мелковато.

— Там ключевые фигуры спят и видят, как они на танках ворвутся в Санкт-Петербург. Они из закромов последнее выгребут, лишь бы их попытка была успешной.

— А если даже мятеж подавят, в любом случае страну тряхнет как следует. И нам это на руку… Знаете, Пит, мне нравится этот проект. Конечно, с тем условием, что я ни перед кем не буду официально отчитываться и не оставлю каких-либо следов. Вы предоставляете финансы и поддержку по некоторым вопросам, а я дам возможность беглым купцам поквитаться и сведу их с нужными людьми. Будет интересно…

В Лондоне возможное участие в будущей авантюре обсуждали куда как более экспрессивно. Замдиректора МИ-6 в сердцах даже несколько раз повышал голос и выражал свои мысли такими словами, которые чаще можно услышать в припортовых забегаловках, а не на набережной Принца Альберта.

— Это шикарная возможность поквитаться за все провалы, которые мы накопили к нынешней дате. Повозить русских наглецов рожей по столу, да еще чужими руками!

— Сэр, аналитики дают слишком большой разброс вариантов. Включая и то, что в случае провала мы получим настолько серьезный политический кризис, что правительство вынуждено будет уйти в отставку.