Добрый епископ был смущен. Несколько раз он отправлялся к долине, но с полдороги возвращался обратно. Однажды по городу разнесся слух, что пастух, прислуживавший г-ну Ж., прибежал в город за доктором, старый негодяй умирал от паралича и не переживет, наверное, этой ночи. «Слава богу!» — прибавляли при этом некоторые.
Епископ взял свой посох, надел рясу, чтобы прикрыть подрясник, которые, как мы уже уже читали раньше, изнашивал до ветхости, и еще потому, что вечером мог подняться холодный ветер, и вышел.
Солнце почти уже село, когда епископ дошел до места своего назначения. С замиранием сердца увидел он, что подходит к логовищу. Перепрыгнув через канаву, он перешагнул через низенькую изгородь, вошел на двор и вдруг позади сорных трав и кустарников увидел само жилище. Это была маленькая, низенькая чистенькая хижинка с вьющимися вокруг фасада растениями.
Перед дверью на старом крестьянском с колесами кресле сидел седой старик и улыбался солнцу.
Возле него стоял мальчик-пастушок и протягивал ему чашку с молоком.
В то время как епископ разглядывал его, старик проговорил:
— Благодарю тебя, мне больше ничего не нужно, — и с улыбкой стал глядеть на ребенка.
Епископ приблизился. Услышав шум шагов, старик с удивлением обернулся.
— С тех пор как я живу здесь, это первое посещение. Кто вы, сударь?
— Мое имя Бьенвеню Мириель.
— Бьенвеню Мириель!.. Я слышал это имя. Не вас ли народ называет преосвященным Бьенвеню?
— Да, меня.
Старик, полуулыбаясь, продолжал:
— В таком случае вы мой епископ?
— Отчасти.
— Войдите, сударь!
Ж. протянул ему руку, но епископ, не подавая своей, сказал:
— Я рад, что меня обманули; на мой взгляд, вы совсем не так больны.
— Я выздоровею скоро. Смерть возьмет меня через три часа, не более, ведь я немного знаком с медициной и знаю признаки смерти, — начал говорить Ж. — Вчера у меня похолодели только ноги, сегодня уже колени, а сейчас я чувствую, что похолодел до пояса; когда дойдет до сердца — всему будет конец. Как прекрасно солнце, не правда ли? Я попросил вывезти меня, чтобы последний раз полюбоваться природой. Вы можете говорить со мною, это меня не утомляет. Вы хорошо сделали, что пришли посмотреть на умирающего человека, хорошо, когда в эту минуту есть свидетель. У каждого своя мания: мне хотелось бы дожить до рассвета, но я знаю, что не проживу и трех часов. Наступит ночь. А впрочем, не все ли равно? Окончить жизнь — простое дело! Для этого не нужно ждать утра. Я умру при свете звезд!
Старик обернулся к мальчику: