— Однако я умираю от голода. Я шел с самого рассвета. Я прошел двенадцать лье. Я плачу и хочу есть.
— У меня ничего нет.
Незнакомец обернулся к печи и к плите:
— Ничего, а все это?
— Все это уже заказано.
— Кем?
— Господами извозчиками.
— Сколько их?
— Двенадцать человек.
— Тут хватит на двадцать.
— Все это заказано заранее и оплачено. Незнакомец сел обратно и сказал, не повышая голоса:
— Я в трактире, я голоден и останусь.
Хозяин нагнулся тогда к его уху и проговорил голосом, заставившим его вздрогнуть:
— Ступайте вон!
Путешественник сидел сгорбившись и ворочал уголья железным наконечником своей палки; он быстро обернулся и открыл рот для возражения, когда хозяин, глядя на него в упор, сказал вполголоса:
— Послушайте, не теряйте напрасно слов. Хотите, я назову вас по имени? Вы Жан Вальжан. Теперь хотите, я скажу вам, кто вы такой? Я кое о чем догадался, как только вы вошли, послал справиться в мэрию, и вот что мне ответили. Умеете вы читать?
Говоря это, он подал путнику развернутую бумажку, пропутешествовавшую из трактира в мэрию и обратно. Путешественник пробежал ее глазами.
— Я имею привычку обращаться вежливо со всеми, — сказал трактирщик, помолчав немного. — Уходите отсюда.
Путешественник опустил голову, поднял ранец, стоявший у двери, и ушел.
Он побрел вдоль большой улицы. Шел он на авось, держась около стен, как человек униженный и огорченный. Если бы он обернулся, то увидел бы трактирщика на пороге своей харчевни, окруженного всеми своими гостями и прохожими, оживленно разговаривающего, показывая на него пальцем, и по взглядам ужаса и недоверия группы он бы догадался, что присутствие его станет известным всему городу. Но он не видел ничего. Люди убитые не оглядываются. Он слишком хорошо знает, что злая судьба следует за ним по пятам.