— Осмеливаюсь думать, что гожусь, — ответил Грантэр.
— Да ведь ты ни во что не веришь.
— Я верю в тебя.
— Грантэр, хочешь сослужить мне службу?
— С удовольствием! Если нужно, я и сапоги тебе вычищу.
— Этого не нужно. Будь только добр, не суйся в наши дела. Потягивай себе свой абсент и успокойся на этом.
— Ты неблагодарный, Анжолрас!
— И ты серьезно воображаешь себя способным идти к Мэнской заставе?
— Что ж тут мудреного? Спущусь по улице Грэ, перейду площадь Святого Михаила, пройду насквозь по улице Принца, заверну в улицу Вожирар, миную Кармы, обогну улицу Ассас, дойду до улицы Шерш-Миди, миную Военный совет, пройду по улице Старого Тюильри, перебегу бульвар, выйду на Мэнское шоссе, доберусь по нем до заставы, а там зайду к Ришфе. Я на это вполне способен… способны и мои сапоги.
— А знаешь ли ты хоть немного тех, которые собираются у Ришфе?
— Немного знаю. Мне приходилось говорить с ними.
— Что же ты им теперь скажешь?
— Потолкую с ними о Робеспьере, черт возьми! Можно, пожалуй, и о Дантоне и о принципах.
— Это ты-то?!
— Ну да, я! Меня не умеют ценить, а между тем я в деле — прямо зверь. За какую ты скотину меня принимаешь, однако!.. У меня лежит в ящике старая прокламация. Я даже немного гебертист{433}. Если понадобится, могу битых шесть часов подряд разглагольствовать о самых прекрасных вещах…
— Главное, будь посерьезнее, — перебил Анжолрас.
— Я не только буду серьезен, а даже прямо свиреп, если понадобится, — произнес Грантэр.
Анжолрас подумал немного, потом сделал движение, доказавшее, что он принял какое-то решение.
— Грантэр, — торжественно проговорил он, — я готов испытать тебя. Ступай к Мэнской заставе.
Грантэр жил в меблированных комнатах рядом с кафе Мюзен. Он вышел и вскоре вернулся. Оказалось, что он сходил домой, чтобы надеть жилет а-ля Робеспьер.