Лязг металла отвлёк меня от самобичевания. Неужели уже завтрак?
Посмотрев бездумным взглядом на бесполезно текущую из крана воду, так и не умылся задумавшись, хлопнул ладонью по кнопке выключения. Я подошёл к стене расположившейся аккурат напротив дверной арки. На ней загорелись два зелёных круга, расположенных на уровне плеч.
Привычная процедура… Пока я не положу руки на эти круги, дроид, выполняющий функцию разносчика пищи, так и будет стоять по ту сторону бронированной створки, отделяющей меня от остального мира.
Откуда я это знаю? Первое время страдал ерундой, пытался объявлять холодным стенам голодовку, протест, а круги загорались и гасли строго по расписанию. Как-то, целых два дня я отказывался от “рациона питания”.
И что вы думаете? Когда я всё же впустил своего надзирателя с подносом, то пища, лежащая на нём, уже превратилась в какую-то склизкую, абсолютно несъедобную зелёную массу. И так не отличающийся особой аппетитностью синтетический паек, к тому ж испортившийся заставил меня тогда неплохо опустошить свой желудок от желчи, потому что блевать больше было нечем. Тогда и пришло понимание, что дроиду абсолютно всё равно, ем я – не ем. Он просто выполняет свою программу.
Приняв привычную позу – ноги на ширине плеч, руки на стене, замер в ожидании, когда дроид заедет внутрь со своей нехитрой поклажей. Оборачиваться и смотреть за сим однообразным действом не было никакого желания. За полгода надоело. Могу по памяти пересказать.
Сейчас дверь приподнимется на полуметровую высоту, никогда не открывалась полностью, как раз достаточно, чтобы дроид представлявший из себя небольшую платформу на мягких гусеницах с двумя манипуляторами, смог заехать в мою, донельзя опостылевшую камеру. После чего он проедет к столу, сгрузит поклажу и покинет помещение.
Ну а все отходы: недоеденная еда, одноразовая посуда в дальнейшем отправятся в универсальный утилизатор, выполняющий заодно функцию ватерклозета. Странно, в этот раз шипение пневмопривода двери длилось дольше обычного. На остатках любопытства, всё же поворачиваю голову так, чтобы увидеть происходящее за моей.
И в удивлении пытаюсь удержать глаза в пределах орбит, ну и ещё немножко мне стало страшно. Да любой бы испугался на моём месте, учитывая тот факт, что вместо безобидной транспортной платформы, почти подобравшись в упор ко мне расположился двухметровый, с зализанными формами, улучшающими аэродинамику, боевой робот на антигравитационном приводе.
Почему я решил, что именно боевой робот? Это не трудно сделать, если в лицо тебе смотрит тридцатимиллиметровый ствол “плазмогана”. Уж эту то дуру я узнаю даже наощупь, а при необходимости, даже починю. В бытность свою курсантом Высшего лётного училища корпорации “Хайдрим”, наш преподаватель по инженерному делу заставлял изучать устройства конвертопланов, на пилота которого я, собственно, и учился так, чтобы мы могли починить любую неисправность только при помощи молотка и отвёртки.
Ну а плазменное орудие RW-4L, в просторечии “плазмоган”, в количестве четырёх штук, по две спарки на каждое крыло, являлось основным оружием конвертоплана “Флитчер”, стоявшего на вооружении войск корпорации.
Я застыл, боясь лишний раз чихнуть. С “плазмоганом” шутки плохи. Один выстрел запросто превратит меня в кучку пепла, не оставив даже воспоминаний, что жил такой человек. Интересно, и зачем кому-то понадобилось присылать по мою душу, аж целого боевого робота? По сути, если бы хотели отправить меня на тот свет, то достаточно бы было, просто перестать кормить. Или отравить…
Но, судя по тому, что я видел перед собой, скорее всего, кому-то понадобился бывший пилот, бывший же повстанец, а ныне арестант, живым. Интересно, а если я сейчас брошусь на эту дурмашину? Она меня пристрелит, или как?
Хотя… не буду я бросаться. Пусть ярость иногда и возвращается, но умирать, как в первый месяц заключения, я уже не горю желанием. Ведь мертвые не могут мстить. Не правда ли?
– Заключенный Макс Грай, учетный номер: два-пять-ноль. Следуйте по указателям в комнату для допросов. – раздавшийся громкий, скрежещущий механический голос стал для меня полнейшей неожиданностью, больно ударив по ушам, привыкшим к постоянной тишине.
Стены моего узилища не пропускали звуков снаружи. Единственное, что я слышал последние полгода – звук собственного голоса, да редкое лязганье металлической мебели. Отвык…
Нет, так-то все правильно. Меня зовут Макс Грай. Вот только то, что у меня имеется учетный номер, слышу впервые. Надо запомнить на всякий случай. Вдруг пригодится?
Следовать по указателям. По каким? Чего-то в упор не наблюдаю никаких указателей.
По привычке почесав затылок, вперился в робота взглядом.
– Слышь железяка, а по каким указателям? – наивно, ну а что поделать. Никаких указателей я не видел. – Куда идти-то? – даже не надеясь на ответ, спросил я у застывшей памятником самой себе железяки.
ebooksa