Молодая девушка восемнадцати лет от страха перед мафиози тряслась. У нее подрагивали колени и подгибались ноги, но издать звук она так и не смогла.
А сам толстяк воспринял ее дрожь совершенно на другой счет.
— Я вижу тебе нравится... ведь так? Нра-а-а-авится. Да, я ведь чувствую твою дрожь...
Тут раздался требовательный стук в дверь, на что Эиджи громко рявкнул:
— Занято!
Однако стук продолжился.
— Занято, я сказал! Что непонятного? — бешено зарычал толстяк.
БАБАХ!
Дверь с одного удара вылетела с петель и на пороге оказался широкоплечий накачанный мордоворот-индус.
— Ты тупой, Талим? Я же говорю тебе! Занято!
— Тебя зовет отец, — коротко ответил тот.
Эиджи сморщился, но спорить не стал.
— Подожди меня тут. Мы с тобой еще продолжим, — с улыбкой произнес он.
Он вытащил руку из трусов девушки. С заметным удовольствием понюхав ее, он бесцеремонно вытер ее о одежду работницы.
— Он звал тебя немедленно! — напомнил индус.
— Иду, — кивнул толстяк и отправился за индусом.
Уже через несколько минут он оказался в соседнем здании, куда его провели через подземных проход. В кабинете, обставленном в традиционном японском стиле, сидя на полу с чашкой чая, его встретил глубокий старик с совершенно лысой головой.
— Отец, — Эиджи при всем его лишнем весе опустился на колени и поклонился, коснувшись лбом пола.
— Позавчера люди семьи «Хеби» перехватили наш корабль, — спокойным тоном начал старик, никак не обозначив, что заметил вошедшего человека. — Действовали нагло. С ними был один душелов. Он помог скрыться им под пеленой тумана. Корабль взяли штурмом. Никого в живых не оставляли. Думали мы не узнаем, но наши техники не просто так едят хлеб.
Эиджи молчал, не посмев прервать монолог старика, а тот, не обращая внимания на толстяка, отхлебнул чаю из чашки и продолжил: