Безымянные слуги

— Рынок.

Пятнадцатая переводила удивлённый взгляд с него на меня. Я-то за прошедшие дни уже начинал его понимать, а вот ей все эти жесты и знаки ничего не говорили.

— Хорошо, что ты припозднился, — кивнул я. — Эти трое нам бы сейчас синяков наставили.

Молчок кивнул, хлопнул меня по плечу, показал на себя и на меня — и поднял кулаки перед грудью.

— Было бы неплохо, раз умеешь, — согласился я. — И не только меня. Всем бы уроки взять.

— Ага, — Молчок задумался.

Какое-то время шли молча, а потом Пятнадцатая выдала:

— Он мне своим молчанием вынес мозги.

Глава 24

На следующий день Гун-Нор, смеясь, наблюдал за нашими тренировками в бараке. Бойцы старались, но с похмелья занятия шли очень тяжело. Полусотня вернулась в казарму поздно ночью, и самая стойкая половина тащила тех, кто не стоял на ногах. Но правило тишины — это правило тишины, и все разговоры стихли на проходной. Бойцы молча добрели до барака и начали укладываться спать. Я не сомневался, что Гун-Нору обо всём сообщили, и он специально пришёл посмотреть на наши занятия. К счастью, тренировку прервали на завтрак, который сегодня вышел очень поздним. Бойцы неспешно ели в общей столовой, а нас Гун-Нор затащил в уже ставшую командным кабинетом комнатушку.

— Гляжу, отдых задался? — спросил он с ухмылкой.

— Даже слишком, — согласился Первый, наворачивая суп.

— Ничего, к обеду кровь разгоните, и всё станет нормально. Я к вам с распоряжениями и проверками.

— Что за распоряжения? — насторожился Первый.

— Через четыре дня выступаем, — ответил вэри. — Так что к этому моменту надо всё подготовить и на подводы загрузить. А проверять буду расходование средств и что вы на них запасли.

Первый кивнул. За это никто из нас не волновался. На бойцах было неплохое снаряжение и оружие — копья, похожие на копья нашего десятка, и преимущественно лёгкая броня с металлическими элементами. Щиты всем выдали большего размера — примерно в полтора шага длиной и в шаг шириной. Они были сбиты из толстых досок, обтянуты крепкой кожей и обиты бронзой. Луками были вооружены все бойцы полусотни. Запасные комплекты брони и оружия лежали на складе барака. Там же были сложены припасы еды и медикаменты, закупленные с хорошим запасом.

Первый и Шестой каждый день отлучались, делая заказы — и к настоящему моменту полусотня готова была к месячному походу без дополнительных закупок, а денег осталось всего около тридцати тысяч ули. Были закуплены местные походные одеяла, палатки на трёх бойцов и отдельные палатки для десятников. И, конечно, посуда для готовки и еды, контейнеры для добычи и тенты, которыми можно было укрыть снаряжение в походе.

Гун-Нор был доволен. Накидал список по дополнительным медикаментам, которые надо было закупить в поход, объяснив, что это уже тонкости. Приказал докупить одеял и одежды — и пообещал прислать подводы через день. В мешках бойцов должны были остаться припасы всего на три дня. На завтра нужно было отправить полусотню на плац перед особняком Скаэна, где тот хотел провести финальный смотр. С этого момента всё закрутилось и завертелось в суете подготовки.

Финальный смотр прошёл второпях. Полусотня прибыла на плац, где по приказу Скаэна выполняла построения, бегала, сражалась с его бойцами-нори, неизменно им проигрывая. Но в общем и целом Скаэн всё же одобрил результаты. По пути назад уже было видно, что настроение в городе изменилось. Город гудел, как растревоженный улей, город суетился, как разворошенный муравейник[6]. Со стороны ворот шли бесконечным потоком войска, повсюду сновали пешие и всадники, ехали вереницы телег.

Форт Ааори проснулся от спячки и готовился к походу. Нас собирались даже потеснить в нашем бараке, но пришедший Гун-Нор пресёк эти поползновения. Даже потеснив нашу полусотню, всех бойцов, по его словам, было не разместить. Гостиницы были переполнены, под стенами выстроились ряды палаток — ааори стягивали войска в кулак, готовясь выполнить то, ради чего были призваны в этот мир.