- Не хочешь с ней мутить? Или не хочешь идти?
- Не хочу идти.
- Ладно… Может, всё-таки решишься? – Кади вздохнул и поднялся. – Набери мне вечером, если передумаешь.
Поднявшись следом, Касан прошёл к двери и оказался в коридоре. Как всегда, между занятиями вокруг толпились студенты и сновали преподаватели. В лекториуме кипела жизнь, в которую ему даже вникать не хотелось – не то чтобы участвовать. Тринадцать лет он мотался по учебкам, пытаясь найти «свою». Ни друзей, ни приятелей, ни романтических отношений. В последней учебке его вроде как терпели и не трогали, но на выпускной бал не пригласили.
И Касан научился любить одиночество. Люди были противны, во всяком случае – живые. Касан приходил домой, делал минимум домашних дел и устраивался в своей комнате за огромной игровой консолью. Вот там были настоящие люди, захватывающие истории и невероятная, полная приключений жизнь. Сколько раз Касан пытался в старших классах завоевать своё место в подростковом обществе, сколько раз пытался измениться – всё без толку. Будто между ним и другими людьми стояла стена.
- А, Касан! Рад тебя видеть! – проходивший мимо преподаватель остановил юношу.
- Добрый день, профессор Дорани, – вежливо поздоровался Касан. Профессор приметил его сразу и каждый раз при встрече подбивал стать своим личным учеником.
- Ну что, мальчик мой, не надумал? Всё-таки уже середина года… Пора заняться первой научной работой. Пускай и с архивами, – профессор Дорани развёл руками. – Но в следующие годы можно будет подойти к делу серьёзно!
- Пока нет, профессор, – честно признался Касан.
- Смотри, Касан, не тяни. Тебя ждёт большое будущее в нашей профессии. Не стоит терять время! – профессор погрозил пальцем. – Ну всё, не буду тебя задерживать. Всего хорошего!
- До свидания, профессор, – ответил Касан и ещё пару секунд смотрел вслед удаляющемуся преподавателю.
«А может, вот он, мой шанс?» – подумал он. Всё-таки Лилла ему даже нравилась, и к нему она показывала открытую симпатию. Вот и приятель появился – Кади. А профессор Дорани вообще верит в его способности и перспективы. Может, теперь жизнь наладится, и он сможет?.. Рука Касана потянулась к брелоку связи – он даже вывел контакт Кади, собираясь позвонить ему и сказать, что приедет. Но мысли о новой жизни потонули в хороводе воспоминаний из учебок – драки, унижения, презрение, смех, бесплодные попытки измениться.
«С чего ты решил, Касан, что сможешь стать другим?» – поинтересовался он сам у себя, выключил брелок и пошёл дальше. Впереди его ждал дом, игровая консоль и настоящая жизнь.
Я проснулся, вынырнув из очередного странного сна, и уставился в потолок. В полумраке кубрика, который выделили для ааори, уже слышалось шуршание проснувшихся бойцов. Вчера был сложный день – пришлось показывать отряду странные устройства, объяснять порядок их использования, вспоминать все предупреждения капитанов и Скаса. А сегодня предстояло готовиться к возможной охоте. «Ам-кана» уже должна была выдвинуться вперёд, на глубину, привлекая на себя глубоководных тварей.
Десяток Пуза я знал лишь наполовину. Суч, Толковый, Орун, Бука – это были ветераны, которые решили пойти к Пузу. В этом походе временно присоединился ещё и Молчок. А ещё в десятке появился новый нори из Мобана, Ко-лан, и трое бывших ааори – Каваль, Волосатый и Дубина. Ко-лан был неплохим бойцом, достаточно толковым человеком и все объяснения схватывал на лету. Трое ааори пока ещё явно не отошли от порядков и жёсткости новых методов воспитания – и боялись лишний раз сделать что-то не то.
Впрочем, в десяток их взяли не столько за сообразительность, а потому что именно эта троица вывела безымянных в Пуще из-под удара нежити. Каваль был приземистым массивным парнем с упрямым подбородком, глубоко посаженными глазами и тонкими губами. Если бы у него были рога на голове – то он бы ещё больше напоминал настоящего каваля. Дубина своё прозвище получил прямо в Пуще, потому что, потеряв копьё, отбивался массивной сучковатой дубиной, которую он там же в лесу и выломал. Я её еле поднял, а ему – ничего, повезло с телосложением. При этом человеком он оказался открытым, весёлым и улыбчивым.
Но самым необычным был Волосатый. За два месяца после Порки он умудрился отрастить шикарные волосы – причём везде. Густой волосяной покров был даже на спине, волосы уже легко стягивались в хвост, а лицо украшали шикарная борода и усы. Вообще-то у ааори принято бриться, но заниматься этим начинают уже в нори. Никто не мог ожидать, что такой волосяной покров прорежется у ааори так быстро, поэтому Волосатого никто и не заставлял, а он привык – и теперь не хотел расставаться с этим атрибутом своей независимости. Волосатый был всегда предельно серьёзен – во всём. За вчерашний день он измотал меня вопросами, на которые ответов в моей голове не было.
К вечеру я так намучился с объяснениями, что отключился, едва приняв лежачее положение. Может, поэтому и приснился мне странный сон про Касана. Но если Катуавр – это я, то кто тогда Касан?
- Шрам, ты там спишь? – голос Пуза вырвал меня из размышлений, и я открыл глаза. Десятник стоял у моей койки с мисками в руках. – Бери завтрак!
- Спасибо! – поблагодарил я его, пытаясь прийти в себя. – Что там и как наверху?