Подружка меня не услышала. И четверо погонщиков неспешно вышли на убойную для кислотных плевков позицию. Кажется, ко мне начала возвращаться подвижность.
Млять! Только бы успеть!
Глава 31
Глава 31, в которой собираем кровавую жатву и несем невосполнимые потери
– Левак!
Шпора исчезает в инвентаре. Пистолет выпадает из стремительно толстеющих и обрастающих ножеподобными когтями пальцев. Одежда трещит по швам. И очередные берцы разлетаются на кожаные лоскуты, под давлением широченных когтистых ступней, с костяными пятками.
Левый глаз слепнет. Но и одного правого вполне хватает, чтоб увидеть, как притаившиеся под потолком твари дружно изрыгают вниз град кислотных нитей.
«Корм!.. Мой!.. Нет мое!.. Не тронь!.. О-о, корм!..» – от многоголосого верещания сбегающихся отовсюду слепунов поначалу с непривычки реально закладывает уши.
Срывая глухое раздражение на беснующуюся толпу, я обеими когтистыми пятернями зацепил пару бегущих мимо горлопанов и, подорвавшись на ноги, одновременно мощным рывком швырнул испуганно верещащих тварей под поток смертельных для подруги нитей.
Сработало! Извивающиеся в полете туши слепунов приняли на себя большую часть смертельных плевков. С обугленными кислотой спинами и боками, они шмякнувшись о стену над головой Слезы, и тут же скатились на головы штурмующей высоту братвы.
Слеза заметила, наконец, смертельную угрозу с потолка, и втиснулась вглубь укрытия. Потому следующий «залп» кислотных зарядов лишь бестолку оплавил землю невысокого бордюра «гнезда». А несколько нитей, отскочив и сорвавшись вниз, нашли себе жертвы в беснующейся у стены толпе слепунов.
Решив временно проблему, занялся верещащим зоопарком под ногами. Ух, как я люто накинулся на тварюшек. Против моей брони когти и зубы низкоуровневых слепунов были совершенно бессильны, а зов активированного Дара не позволял бедолагам прыснуть врассыпную, и я валил тварей десятками: ударами ног ломая хребты, ножами-когтями рук вскрывая глотки и вспарывая бока.
Но даже подыхая под моими ударами свихнувшиеся от зова слепуны, не молили о пощаде, а исступленно хрипели:
«Корм!.. Мой!.. Мне!.. Хочу!.. Корм!..»
Разумным погонщикам наверху потребовалось немного времени, чтоб понять: теперь сверху забившийся в нору «лакомый кусочек» им не достать. Они прекратили бессмысленный обстрел и рванули дальше по потолку к стене. По паучьи проворно переставляя снабженные присосками конечности, за считанные секунды добрались до края, дружно перескочили на стену и наперегонки заспешили вниз, намереваясь сверху «порадовать» визитом трудную мишень.
И у них легко бы все получилось, если б не мой обострившийся слух. Увлекшись избиением тварей внизу, рывок погонщиков на потолке я, разумеется, зевнул – единственный глаз не мог одновременно отслеживать всех врагов внизу и наверху. Но сквозь верещание жаждущей корма толпы, уши уловили подозрительное шуршание наверху. Обернувшись, увидел уже спускающихся к «гнезду» погонщиков, и во всю прыть цокающих пяток рванул им наперерез.
В лепешку расплющив последним скачком спину какого-то подвернувшегося под ноги бедолаги, я в высоком прыжке встретил четверку агрессоров буквально в полуметре от «притолоки» убежища. Уж не знаю, как бы сложился наш бой, если б твари были адекватны, а не одержимы жаждой во что бы то ни стало заполучить «лакомый кусочек» – скорее всего, они б попросту не позволили мне приблизиться, до победного обстреливая кислотными нитями с безопасной для себя высоты. Спустившиеся вниз погонщики в рукопашной схватке оказались слабыми противниками. Я мгновенно сбил троих: двум вскрыл глотки когтями рук, третьему пробил сердце точным ударом костяного шипа на хвосте. До четвертого, увы, дотянуться мне было нечем, и уже заваливаясь вниз вместе с фонтанирующими кровью тушами врагов, я банально харкнул в рожу уцелевшей твари кислотной нитью. Концентрированная кислота сделала свое черное дело, и ошалевший от боли погонщик, утратив контроль над сцепкой, сорвался со стены, и рухнул вдогонку.
Практически одновременное падение с четырехметровой высоты пяти здоровенных туш превратило хороводящуюся внизу толпу низкоуровневых тварей в кровавое месиво. Выбраться из мешанины раздавленных и покалеченных тел удалось считанным единицам. В числе которых, разумеется, первым номером был я.
И без того крепкое, как камень, тело топтуна, изрядно усиленное моими показателями, удара от падения даже не заметило.
С ног до головы целиком залитый чужой кровью я вывалился из мешанины переломанных тел. И продолжил давить и рвать набежавшую взамен раздавленным тварям свежую волну слепунов.
ebooksa