— Нет, не разрешаю, — сказал я, — потом поделимся, скинемся тебе на ведро.
Десант с ведрами уже стоял на берегу и ждал моей команды на штурм вершины Крузенштерна. Кроме десяти мужчин здесь были еще женщины и дети.
Было семь часов утра по сахалинскому времени.
Я проинструктировал всех, чтобы держались рядом и не разбредались по сопкам.
— В четырнадцать часов начинаем спуск, никаких опозданий, — сказал я народу.
На вершину поднимались по крутой и извилистой тропе примерно два часа. Наконец, вышли на гребень горы и замерли в восхищении от увиденной панорамы. Позади нас был залив Анива, а впереди Охотское море, омывающее восточный берег Сахалина. Ширина гребня составляла всего лишь несколько десятков метров, а затем шел спуск к морю. И сразу же наткнулись на целую поляну красники.
Кустики у неё маленькие, высотой не более двадцати сантиметров, а под листочками прячутся ягоды, похожие на маленькие вишенки. Ползком и на четвереньках, мы накинулись на ягоду. Надо было успеть набрать по два ведра ягоды, чтобы не опоздать к отходу катеров. Все ведь строго регламентировано. Время отхода и прихода каждого плавсредства под контролем дежурной оперативной службы и флотских постов наблюдения и связи.
Наконец, мой отряд, с ведрами полными красники, собрался в точке сбора и столпился у тропы ведущей вниз. Я тоже успел собрать два ведра ценной ягоды. Проверил всех по списку. Все были на месте.
Время выхода в базу уже поджимало, и мы потихоньку начали спуск. Вниз идти было нелегко с полными ведрами, но часа через полтора группа была уже внизу.
— Гребенюк, запрашивай «добро» в базу, все в сборе — дал я команду командиру десантного катера.
Мичман молча смотрел на меня и никак не реагировал на мои слова.
— Чего, смотришь, выполняй приказание! Время вышло, пора, — сказал я Гребенюку.
Тот топтался на месте. По всему было видно, что он не решается мне что-то сказать.
— Говори, что случилось, катер в строю?
— Катер в строю, личный состав на месте… за исключением матросов Телегина и Степанова, — наконец признался мичман.
— А где они? — я начал уже закипать. — Куда они делись с катера?
— Я их отправил за клоповкой.
— Товарищ мичман, я же запретил покидать катер, какое право вы имели нарушить приказание? — перешел я на официальное «вы».
Мичман подавленно молчал, не зная, как оправдаться.
В беседе с его подчиненными выяснилось, что жадный Гребенюк дал Телегину и Степанову по два пятнадцатилитровых пластиковых ведра и отправил их за ягодой через полчаса после нашего ухода. Приказал не попадаться никому на глаза и вернуться пораньше, чем остальные пассажиры. — Вот-вот должны вернуться, — виновато заверил меня Гребенюк.