На глаза (огромные и умные), фигуру (стройную и сексуальную), голос (грудной и глубокий), грудь (далеко не второго размера) никто не обращал внимания. Губы… Это была арфа Орфея, которую заслушались сирены и прозевали «Арго».
Она была прекрасной хозяйкой и женщиной со вкусом. Она многое знала. Именно она научила нас очищать магаданскую водку. Водка была в зеленых бутылках и зеленоватого цвета. После второй бутылки вызывала устойчивую и мучительную рвоту.
Лида при нас засыпала в бутылку немного марганца, а потом тихо сказала: «Подождите». Ждали все безропотно, даже те, у кого горели трубы. Никто не мог сопротивляться приказам этих губ.
Когда в бутылке, стоящей на столе, начала клубиться и оседать какая-то рыже-черная гадость, она опять прошептала: «Вот что вы пьете, ребята…» Сама она, как и все медики, пила чистый неразбавленный спирт. Кроме того, она обыгрывала в карты, нарды и другую сугубо мужскую игру, типа шахмат или шашек, любого. Это тоже было поводом для уважения.
Потом она аккуратно перелила ¾ бутылки в пустую тару, а остальное безжалостно вылила в раковину. На эмали бесстыдно переливались радужные пятна – нефть. После этой демонстрации мы все перешли на шило.
Валя, в отличие от жены, был прост, неухожен, каким и должен быть муж такой женщины, дающей сто очков вперед любому мужику, и просто не аккуратен. Более грязного и зачуханного офицера я встретил за всю службу только один раз, на заводе в бухте Сельдевой.
Холостяки очень удивлялись выбору Лиды и завидовали Бодрову. Ходил слух, что он страдает гигантоманией в штанах, но училищные однокашники, бывшие с ним в бане, этот слух не подтверждали. Фуражку он носил «деревянную», то есть выданную со склада, шинель засаленную, так как деньги на пошив новой были потрачены на наряды жены, брюки не гладил неделями. А что, соединение не боевое, лоск держать нечего. Работяги они работяги и есть.
Но однажды грянул гром: во-первых, в соединение пришел новый начальник политотдела, а во-вторых, народ собирали на очередную флотскую комсомольскую конференцию.
Начпо оказался лощеным барином двух метров ростом и обладателем шикарного мягкого баритона, которым он виртуозно владел. Женщины просто падали от сочетания этих качеств. Форма на нем выглядела, как смокинг.
Вале, который был помощником начальника политотдела по комсомолу, был выдвинут ультиматум: или он выглядит на уровне начпо, или не едет на конференцию.
О, знаете ли вы, что такое комсомольская конференция? Нет, вы не знаете что это такое! Это возможность увидеть училищных однокашников, это рестораны по вечерам и задушевные беседы, это красивые девушки с распущенными волосами по ночам, это водка с друзьями, это хорошая драка с криками: «Бей хоть по яйцам, но не по лицу, мне завтра выступать!» Нет, вы не знаете, что это такое – комсомольская конференция…
Лишение участия в ней равнялось кастрации, и Валя решился. Шинель (новую, парадную), он занял у одного однокашника, шитую севастопольскую фуражку (балтийская была хуже и имела вызывающий вид; о северной и говорить не стоило – презерватив, после использования одетый на голову) – у другого, брюки и тужурку – у третьего. Мы не жалели.
Начпо оценил внешний вид Бодрова очень положительно и даже поставил его в пример другим офицерам.
На конференцию Валя поехал вместе с нами, гордо вышагивая в форме с иголочки, сначала к автобусу, везущему нас в аэропорт, а потом и к самолету. В автобусе он любовался своим отражением в стекле.
Перелет – дело сложное. Начальство летело на Ту командующего флотом, а мы – на «Ан-24», десантный вариант. Первая посадка – в Монгохто, под Магаданом, потом вторая – Владивосток. В грузовом отсеке (он же пассажирский) Ана очень холодно, поэтому, несмотря на употребление согревающих напитков (не чая), во Владивосток мы прибывали в состоянии, похожем на анабиоз.
Юные и не очень организмы требовали тепла и еды. Чтобы не привлекать внимания, мы разбредались по разным ресторанам столицы Приморья.
Вне зависимости от названия ресторана (хоть «Кавказ», хоть «Арагви», хоть «Золотой рог» или «Волна») меню везде было одинаковым. Салат из кальмаров, маринованный папоротник. В качестве горячего то же, но жареное и 100 граммов водки на человека – шла очередная антиалкогольная кампания. Заявленного в меню горячего, даже столь скромного, не было и в помине.
Группы желающих согреться, как правило, состояли из пяти человек – чтобы заказать целую бутылку водки и пять салатов из кальмара. Заказ повторялся в течение вечера четыре-пять раз. На пятом салате кто-нибудь (от переедания, конечно) падал лицом в салат, и водку на этот стол уже не подавали. Однажды в салате оказался Саша Барташов – стокилограммовый красавец с румянцем во всю щеку. Только что отплясывал с девицами в зале, присел к столу – и все. Водка для нашего стола закончилась, а вечер был в самом разгаре. Мы вяло уговаривали официантку, она так же вяло отказывалась принести еще – правила игры есть правила игры. Нарушил – до свидания.
Но вдруг судьба улыбнулась нам. Судьба была одета в красное платье с глубоким декольте, имела неплохую, но уже слегка оплывшую фигуру, толстый слой косметики на лице и низкий бас. Совсем как Панночка в «Вие», она протянула руки в сторону лежащего в салате Саши и пророкотала: «Отдайте мне его!» Мы растерялись больше от баса, чем от странной просьбы. Затем кто-то в шутку брякнул:
– Меньше чем за бутылку водки не отдадим! – и добавил уже в спину (или в место, находящееся чуть ниже ее, – смотрел он именно туда) удаляющейся женщины:
ebooksa