– Я! – Оксана подошла к ним. – Я отработаю и за нее, и за себя.
– Но будешь работать сегодня без обеда! – Директриса отвернулась и направилась к себе в подсобку.
– Спасибо! – Ксения бросилась к выходу. – Боюсь, сегодня у нас встреча не состоится.
– Я уж поняла, – ухмыльнулась подруга, – ладно, посмотрим «Армагеддон» потом.
– У меня и так вечный армагеддон, – выдохнула Ксюша.
До дома они с Сережей дошли молча. Мать, как оказалось, уже вернулась и паковала какие-то сумки.
– Что у вас случилось? – спросила Ксения, хотя уже прекрасно знала ответ.
Отца арестовала милиция за кражу деталей с завода. А вот сумки зачем? Или мать куда-то собирается?
Этот вопрос Ксюша, едва сдерживая слезы, и задала матери. Ответ ее просто ошеломил: это действительно был армагеддон.
– Я ухожу послушницей в монастырь! – пафосно заявила мать и как ни в чем не бывало продолжила собирать вещи. – Твоего отца арестовали по серьезной статье, адвокат сказал, вряд ли оправдают или хотя бы меньше десяти лет дадут, да и денег на адвокатов у нас нет. Денег у нас вообще нет, банк ничего не вернул. Поэтому я решила оставить мирскую жизнь и посвятить себя Богу.
Ксюша обессиленно опустилась на диван и посмотрела на братьев и сестру: бледная Машка лежала на кровати и не сводила с матери испуганных глаз, а мальчишки застыли у двери и тоже сверлили мать напряженными взглядами. Ксения чувствовала себя так, как будто оказалась в плохом триллере: события происходят страшные и необъяснимые, но одновременно несуразные и невероятные.
– В какой монастырь? Ты с ума сошла? – Ксюша подумала, что от всех волнений и переживаний у матери действительно могло что-то случиться с психикой. – А этих куда? – Она махнула рукой в сторону братьев и сестры.
– А этих ты возьмешь себе! – с каким-то садистским удовольствием произнесла Нина Гавриловна. – Ты должна это сделать! Из-за тебя наша семья распалась!
– Из-за меня? – Ксения схватилась за голову. – Да что ты несешь такое?
– Ты не веришь в Бога! Куришь! Водилась с непристойной детоубийцей и самоубийцей! Вот Бог и наслал на нас проклятие! И теперь я должна отмолить наши погибшие души! Когда я пойму, что Бог нас простил, я вернусь!
Нина Гавриловна подхватила тяжелые сумки и прошла мимо застывших детей.
– Я обязательно вернусь за вами! – обратилась она к Машке и мальчишкам. – Пока за вами присмотрит Ксения. Я вернусь, как только отмолю наши души! Слишком я тебя изнежила, Ксения, вот ты и выросла такой…
И ушла. Ксения не нашла в себе сил встать с дивана, так и сидела, обхватив голову руками.
– И что теперь делать? – первым пришел в себя Сережа. Мальчик подошел к Ксении и прижался крепко-крепко. – Ты вернешься к нам в квартиру?
Ксюша была готова разреветься в голос. Но толку-то? Девушка подняла голову и внимательно осмотрела убогую комнату: грязные стены – даже не обоями оклеены, а покрашены синей масляной краской, вспученные доски пола, старая мебель и иконы в каждом углу – святые смотрели на Ксюшу осуждающе и сурово. Полная, глубокая безнадега. «В такой комнате детям оставаться больше нельзя ни минуты», – поняла Ксюша и преувеличенно радостно скомандовала: