Начало

— Твою ж мать… — Сказал человек, гнавшийся за гражданином. Гнаться перестал и теперь смотрел на Штыка круглыми глазами. Фуражку поправил вот, головой покачал. — Штык, ты вообще охерел.

— Стараюсь начальник. — Улыбнулся Штык старому знакомому.

— Не мог найти угол где потише, придурок? — Проворчал товарищ милиционер. Глянул на улицу — преследуемого и след простыл. Рукой махнул разочарованно и с заметным интересом уставился обратно на Штыка. — Пошли, задерживаю тебя короче.

— Удостоверение, пожалуйста.

— Охуел? — Рыкнул милиционер. Да ещё покраснел весь. — Я тебе сейчас ебло сломаю, будет тебе и ксива и ботва другая. Лёха, блять, не беси. Охерачу прямо тут.

— Палыч, да ладно тебе, ну что ты завёлся?

— Да ни чё. Я вас наркош уже впарился отлавливать. Всю статистику району портите уроды.

— Настоящий милиционер, — подняв указательный палец вверх, заявил Штык, — должен быть вежлив, обходителен и, хррр…

— Ещё чего скажешь? — Поинтересовался Палыч, потирая кулак — о пуговицу зашиб казанок, почти боевая травма. Штык разогнулся, удивительно быстро восстановив дыхание и сказал:

— Палыч, шуток что ли не понимаешь?

— Я тебе щас пошучу. Топай к машине.

— Палыч, может договоримся? — Штык достал из кармана денюжку. Не всю естественно, только пару купюр покрупнее. Сжал в ладони, украдкой показал — что бы напарник милиционера, сидящий в машине, денег не заметил. Увидит и придётся платить больше, а Палычу делиться. Милиционер Палыч, делиться не любил. Все мы люди, а Палыч что не люди? Тоже, как бы, есть и пить хочется.

Милиционер остановился, встал так, что бы напарник видел только его спину, ловким, профессиональным движением выхватил из ладони задержанного все купюры и, гневно потрясая свободной рукой, начал его отчитывать — на публику играл. Погиб в Палыче, блестящий актёрский талант, за горой мусора был беспощадно погребён навеки вечные…

— …и вали отсюда нахер, что б я тебя больше урода не видел!

После чего развернулся и всё ещё красный от гнева, направился к машине. Штык, понятное дело, направился в другую сторону — ещё легко отделался. Заметил бы Палыч, что в кармане целый пакет кокаина: всё пришлось бы отдать до последней копейки. И не факт что кокс оставили бы, скорее всего изъяли б, да потом толканули бы сами, подешёвке, тому же Додику.

Штык гулял до позднего вечера. Ходил по частному сектору, на дома смотрел на людей, периодически занюхивал пару щепоток порошка, знакомился с девушками (они знакомиться не шибко стремились, так что дальше обмена именами редко разговор заходил), пивка вот купил — в горле появилась некоторая сухость. Ещё закуски взял. К тому моменту шторило уже конкретно и анчоусы, Штык перепутал с копчёной горбушей. Зато, когда присел на лавочке выпить-закусить, да вынул из пакета этот мегаанчоус, очень долго и весело смеялся.

— Нарекаю тебе Анчоусом! — Заявил он, просмеявшись. Поел вкусно, выпил нормально, в общем, хорошо время проводил. А потом свечерело, и замёрз немножко.

И только когда пришёл домой, вдруг сообразил, что сыт и крови не хочется. Ну так — сказал бы любой, целую рыбину в 2 кг весом сожрал вместе с костями и шкурой! Естественно сыт…, кстати, зря с костями, кусочек застрял в горле, никак не сглотнуть….

Так получается, он может есть обычную пищу и насыщаться ею?

— Ну, такая тема и выходит. — Кивнул Штык сам себе, входя в квартиру.